Я уже не говорю о Брежневе, Андропове, Черненко.
— Но таких фамилий немало. У меня несколько знакомых с фамилией Горбачев.
— У меня тоже есть друг Горбачев. — Оба рассмеялись.
Сидевший позади них Руднев, услышав смех, недовольно посмотрел на них и снова углубился в бумаги. Видимо, писал рапорт о случившемся.
— Интересно, вы женщина, да еще такая красивая, и вдруг офицер ФСБ.
— Я уже привыкла, — призналась Елена, — не представляю себя на другой работе.
— А как относится к этому ваша семья?
— Вы хотели узнать, замужем ли я, — она посмотрела ему в глаза. Ее прямота поразила министра. Таких женщин он еще не встречал.
— Я просто спросил, — тихо ответил он, не отводя взгляда.
— Я не замужем, — сказала Суслова, — наша работа почти исключает личную жизнь. Честно говоря, эта проблема меня мало интересует. Мне не двадцать, чтобы увлекаться мужчинами. Пора уже бабушкой стать.
— Не кокетничайте, — улыбнулся Полетаев, — вы в идеальной форме. Не обидитесь, если приглашу вас завтра на ужин?
Она с укором посмотрела на него, и он отвел глаза.
— Не обижусь, только сделаем это после пятницы.
— Значит — нет.
— Завтра ни в коем случае. Мы обязаны позаботиться о вашей безопасности. В любой другой день. Позвоните мне. Я дам вам свой телефон.
— После моего выступления в Думе все будет кончено, — сказал Полетаев, — я ведь тоже кое-что понимаю. Они сделают все, чтобы не был утвержден бюджет. Как только его утвердят, покушения прекратятся. Я для них просто пешка. Им важно убрать все правительство, и в первую очередь премьер-министра. В общем, не исключено, что мы больше не увидимся. Вы согласны поужинать со мной завтра?
— Я не имею права. Если вы попытаетесь от нас оторваться, мы последуем за вами, независимо от того, пригласите вы на ужин меня или другую женщину.
— Не нужно шутить, — нахмурился он, — я серьезно вас спрашиваю.
— А я вам серьезно отвечаю. Завтрашний день, вернее, уже сегодняшний, слишком важен для меня, для вас. Для всей страны, Артем Сергеевич.
— То есть вы отказываетесь со мной ужинать в интересах страны, — сказал он не без иронии, — я так должен понимать ваши слова. Если я кажусь вам слишком назойливым, скажите честно. В конце концов, мы не дети, чтобы играть в такие игры.
— Я не играю, — печально отозвалась она. — Но сегодня ваш обед едва не кончился трагедией для десятков людей, которые вас окружали. И лишь благодаря Дронго мы остались живы и летим в Москву. Где гарантия, что то же самое не повторится во время нашего с вами ужина?
— Убедили, — кивнул он, — вообще-то странный у нас разговор. Я вас приглашаю на ужин, а вы говорите о бомбах. Может, мне действительно запереться на весь завтрашний день в бомбоубежище?
— Хотите знать мое мнение?
Его очень волновали ее глаза, ее прямые, резкие суждения. Он чувствовал ту лихорадочную возбужденность, какая бывает у мужчин, уже выбравших объект своей атаки. Он сам не ожидал, что в нем проснется самец. Что это вообще возможно. Жена сделала все, чтобы отбить у него охоту к женщинам, а мимолетные встречи с молоденькими проститутками не вызывали никаких чувств, кроме чувства опустошенности.
— Конечно, хочу, — кивнул он.
— Ни в самом надежном бомбоубежище страны, ни даже в бункере вам не обойтись без нашей помощи. Люди, которые охотятся за вами, не просто профессионалы. Это специалисты, натренированные на ликвидации людей. У вас не будет ни одного шанса, если вы попытаетесь от нас уйти.