— Лесть заведет тебя черт знает куда, — заверил я Кэтрин и повел ее в мастерскую, где было теплее всего.
Там я дал ей распечатку моего диалога с Виктором по электронной почте. Прочитав, она сказала:
— Прежде всего напомни, кто такой Виктор.
— Пятнадцатилетний внук Эдди Пейна. Эдди прислуживал Мартину Стьюкли на ипподроме. Он передал мне кассету с видеопленкой — ее украли из этого помещения. А вот письмо, которое Виктор послал Мартину.
Она прочитала и скептически подняла брови.
— Виктор говорил, что играет в игры, — признал я. — С ним произошло то, что когда-нибудь происходит с каждым: он услышал одно, а понял другое.
Я прервался, чтобы приготовить нам кофе, затем продолжил:
— Предположим, этот самый доктор Форс каким-то образом знакомится с Мартином. У доктора Форса есть сведения, которые он хочет сохранить в надежном месте. Он привозит их на бега в Челтнем и передает Мартину.
— Бред, — вздохнула Кэтрин. — Почему было не поместить их в банковский сейф?
— Нужно будет его спросить.
— Ты тоже несешь бред. Как мы его разыщем?
— Это ты у нас полицейский, — с улыбкой подчеркнул я.
— Ладно, попробую, — улыбнулась она в ответ. — А что было дальше?
— Итак, доктор Форс отдал пленку Мартину. После гибели Мартина нашего доктора Форса наверняка одолели сомнения и тревога. Я так думаю, он торчал у раздевалок, не зная, как поступить. Потом увидел, как Эдди Пейн передал мне его пленку: он сразу ее узнал по коричневой бумаге, в которую сам завернул кассету.
— О’кей, доктор Форс выясняет, кто ты такой, объявляется в Бродвее, а когда ты уходишь, не заперев дверь, проникает сюда и забирает свою пленку.
— Верно.
— Заодно, поддавшись искушению, крадет твои деньги.
— Верно.
— Но кто тогда применил газ в доме Стьюкли и забрал их телевизоры? Кто обшарил твой собственный дом и избил тебя вчера вечером? К тому же я не понимаю, при чем тут этот парнишка Виктор.
— Не могу ответить на все вопросы, но думаю, все сводится к Розе. Она дочь Эдди Пейна и тетка Виктора. Мне кажется, ее действия граничат с преступлением. Она склонна к поспешным выводам и поэтому вдвойне опасна. Думаю, именно она украла все видеопленки из дома Бон-Бон и у меня, потому что среди них могла оказаться та, которую я привез с ипподрома. Роза много болтает с сестрой, матерью Виктора, и я почти на сто процентов уверен, что Виктор слышал, как она хвасталась, что знает про пленку стоимостью в целое состояние.
Если бы Мартин успел мне объяснить смысл своих действий! Об очень многом оставалось только гадать, и в очень многом безошибочно чувствовалась рука Розы.
Кэтрин вздохнула, вернула мне распечатку диалога с Виктором, встала и произнесла с очевидной неохотой:
— Мне пора. Обещала провести вечер с родителями. Я тут, кстати, подумала: если ты вдруг решил сейчас возвращаться к себе, то для езды на заднем сиденье водительские права не нужны.
Я надел ее запасной шлем, крепко обнял ее за талию, и мы рванули с места. У мотоцикла хватило мощности, не «чихая», одолеть все холмы и подъемы. Кейт со смехом остановилась в начале заросшей подъездной дорожки к моему дому. Я поблагодарил ее, и она с ревом унеслась восвояси.
На сей раз Роза с ее колючими шипами не поджидала меня. Дом, казалось, осеняли мир и покой тех лет, когда в его стенах благоденствовало семейство Логан — отец, мать и два сына. Из всех один я остался на свете. Десять комнат по-прежнему будили во мне яркие воспоминания, и я не спешил искать себе другое жилье — меньше или удобнее. Может, когда-нибудь потом я этим займусь.
Я неторопливо прошел по всем комнатам, размышляя о Кэтрин и задаваясь вопросом, придется ли дом ей по вкусу.