Вот и все.
— Насколько я понимаю, остальные эту идею не поддерживали? — предположил Джеллаби.
— Я не интересовалась мнением других людей по этому поводу, — несколько даже надменно ответила мисс Браун.
— Можете ли вы назвать кого-нибудь, кто по какой-либо причине очень хотел помешать вашему браку с мистером Филипсом? — не сдавался инспектор.
— И чтобы помешать ему, убил бы мисс Дэнвил? — молниеносно парировала мисс Браун. — Такое предположение кажется мне абсурдным.
Высказанное вот так, прямолинейно, оно и в самом деле казалось абсурдным.
— Ну что ж, мисс Браун, — сказал Моллет, — мы очень признательны вам за то, что вы ответили на наши вопросы. Остается лишь спросить, что вы можете припомнить о событиях последней пятницы.
Было очевидно, что мисс Браун мало что могла сказать по этому поводу и не желала вспоминать даже эту малость. Как только речь снова зашла о дне убийства, к ней вернулась нервозность, и каждую подробность приходилось вытягивать из нее клещами.
Она взяла отпуск и поехала в Лондон по личным делам. Вернулась на поезде, который прибыл в Марсетт-Бей сразу после полудня. Вскоре после того как добралась до своей рабочей комнаты, услышала, что начал свистеть чайник. Потом мистер Петтигрю послал ее прекратить этот свист, и она обнаружила, что дверь буфетной заперта. Вот и все, что она знает.
В котором часу она вернулась в управление? На этот вопрос она могла ответить лишь приблизительно, в пределах четверти часа. Сколько времени она пробыла в своей комнате, прежде чем начал свистеть чайник? Она понятия не имеет. А до того как мистер Петтигрю послал ее в буфетную? Она покачала головой, рискнув лишь предположить, что прошла минута или две.
— На самом деле должно было пройти немного больше, — терпеливо заметил Моллет. — Видите ли, мистер Петтигрю сказал нам, что попросил вас посмотреть, почему чайник так долго не выключают, как только вы вошли в его кабинет, а к тому времени он свистел уже довольно давно — он полагает, минут пять или шесть. Похоже, все это время вы провели в своей комнате, прежде чем зайти к нему.
Мисс Браун с минуту молча рассматривала свои туфли, прежде чем признать, что, наверное, так оно и было.
— Не можете ли вы припомнить, что делали в это время? Не заходили в дамский туалет?
— Нет, — не слишком уверенно ответила мисс Браун, — не думаю.
— Но тогда…
Мисс Браун устало провела рукой по лбу.
— Я писала письмо, — сказала она наконец.
— А, ну тогда все ясно, — подбодрил ее Моллет. Девушка была столь очевидно усталой и подавленной, что ему не хотелось продолжать беседу дольше, чем действительно необходимо. — Еще один лишь вопрос, и мы закончим. В течение всего этого времени видели ли вы кого-нибудь неподалеку от буфетной, прежде чем пошли туда и обнаружили дверь запертой?
Мисс Браун, не отрывая взгляда от туфель, молча покачала головой.
— Тогда не будем вам больше докучать. Всего доброго, мисс Браун. Если вы впоследствии вспомните что-нибудь еще о той пятнице, дайте нам, пожалуйста, знать.
— Странно, как она замкнулась, стоило нам коснуться пятничных событий, — заметил Джеллаби, когда она вышла.
— Да, — согласился Моллет. — Это было очень заметно на фоне той готовности, с какой она говорила даже о своих личных делах. Этому может быть несколько объяснений.
— Шок? Нервы? Нечистая совесть?
— Да. Хотя я бы крайне удивился последнему. Она производит впечатление очень искреннего человека.
— Эти ее глаза, — пробормотал Джеллаби. — Поразительно.