Я воспроизвожу ситуацию по памяти, но это в общих чертах направленность нашего разговора.
– А память вам, видимо, редко изменяет, не так ли? – улыбнулся лорд Бернард. – Поздравляю вас. Извините, я, кажется, вас перебил. Пожалуйста, продолжайте. Что я сказал потом?
– В этом-то все и дело. Вы хотели что-то сказать, но успели только произнести «Это напомнило мне…», когда вас перебили. У меня есть основания думать, что если вы вспомните, что намеревались сказать, это откроет мне, кто убил Баллантайна.
– Звучит крайне неправдоподобно, позвольте вам заметить, – отозвался лорд Бернард.
– Тем не менее это так, и я прошу вашу светлость поверить мне на слово.
– Очевидно, придется. Вы знаете свое дело, а я нет. Ну что же, я сделаю все возможное. Напомните мне еще раз канву разговора, и я постараюсь восстановить, что у меня вертелось на языке.
Маллет вновь повторил его слова.
– Это напомнило мне… это напомнило мне… – бормотал лорд Бернард. – Нет, извините, инспектор, не приходит на память. Видите ли, происходившее в тот вечер вообще вылетело у меня из головы. Я смутно припоминаю, что произносил слова, которые вы упомянули, и лишь поскольку вы снова внесли их в мое сознание, они засели там, так сказать, изолированные и стерильные, ибо контекст отсутствует. Напрягать мозги и пытаться вспомнить бесполезно. Если бы я только мог мысленно воссоздать настроение того вечера, почувствовать то, что чувствовал тогда, возможно, слова начали бы вынашиваться в моем сознании и воплощаться в подавленное в зародыше в прошлый четверг вечером. И как знать, инспектор, – добавил он, – будет ли для вас какая-то польза, если это произойдет.
– Как по-вашему, у вас получится? – спросил Маллет.
– Память – забавная штука, – ответил лорд Бернард. – Я замечал, что иногда лучше не концентрироваться непосредственно на предмете, а переключить внимание на что-нибудь другое, но не на совершенно постороннее, а немного стороннее, если вы меня понимаете. Не хочу отнимать у вас время, но если бы я обсуждал дело Баллантайна в общих чертах, ваша цель могла бы быть достигнута, а мне было бы забавно. Не хотите попробовать?
– Охотно.
– Вот и хорошо. За последнее время вам удалось обнаружить что-то новое в этом деле?
Маллет ненадолго задумался. Потом встал и подошел к камину, чтобы рассмотреть картину поближе. И тут заметил надпись на раме – строки незнакомого ему стихотворения. Он прочитал:
Инспектор дважды прочитал это, прежде чем решился сказать:
– Да, я обнаружил нечто интересное, как только вошел в эту комнату.
Лорд Бернард смотрел на него с радостным удивлением на лице.
– Поздравляю вас, – проговорил он. – Да, эта картина, конечно, представляет некоторый интерес, хотя, если быть откровенным, я не ожидал, что вы ее оцените. Это одна из лучших работ Жюля Руайона. Он был бы известен, если бы пожил дольше. Лично я думаю, что во Франции не было лучшего художника после смерти Ренуара. Если хотите, я покажу вам его акварели – тоже маленькие шедевры.
Маллет покачал головой:
– Меня интересует не картина, а только натура.
– Натура? О! Значит, вы узнали ее.
– Да. Сдается мне, что вы проявляли несколько больший интерес к Баллантайну, чем явствовало из ваших слов в Брайтоне в тот вечер.
Лорд Бернард засмеялся.
– Боюсь, вы попали пальцем в небо, – сказал он. – Да, это портрет Мэри Баллантайн. Но вы сами видите, что он был написан несколько лет назад. По сути дела, я не видел ее с тех пор, как она вышла замуж, или даже раньше. Нет, если вы ищете ревнивого любовника, на которого можно повесить убийство, то, боюсь, вам нужно искать в другом месте.