— Леонид Исаакович, я утром буду в Омске, — сообщил, как только тот ответил. — Можете договориться о встрече в полдень. Надеюсь, что не опоздаю.
— Хорошо, — отозвался Бронштейн. — Где вы сейчас?
— Пока в Курске. У нас здесь ЧП, попал в аварию единственный соперник нашего кандидата.
— Понимаю, — сразу отреагировал — Бронштейн. — Нужно было подстраховаться и оставить двоих.
— Кто мог подумать, что так получиться? — в сердцах пожаловался Петровский. — В общем, утром я буду у вас. Рейс из Екатеринбурга. Встретьте нас в аэропорту
— Непременно, — пообещал Леонид Исаакович.
Тут раздался стук, затем дверь открылась, в комнату вошел торжествующий Бубенцов, а следом за ним — миловидная женщина лет сорока, одетая в светло-бежевый брючный костюм. Одного взгляда на вошедшую Святославу Олеговичу было достаточно, чтобы составить о ней представление. Молодящаяся дамочка, пытающаяся не отставать от моды. Достаточно привлекательная, чтобы нравиться мужчинам, хотя и несколько скованная собственными моральными нормами и ответственной должностью. Петровский встал и улыбнулся. Заметил, что щеки пришедшей покраснели. Очевидно, она уже успела приложиться к рюмочке.
— Здравствуйте, Елизавета Андреевна. — Когда было нужно, Святослав Олегович излучал мужскую гипнотическую силу. Он протянул руку и сильно сжал пальцы судьи.
— Здравствуйте, — весело откликнулась она, — мне передали, что вы из Москвы. Из Центральной избирательной комиссии.
— Да, — улыбнулся Петровский, — если хотите, я могу показать документы.
У него действительно был документ, что он представляет Центральную избирательную комиссию. Эта бумага стоила ему немалых денег, но он сумел ее достать. Кроме того, у него было удостоверение помощника депутата Госдумы. Но в его словах заключался нарочито заложенный вызов. Своего рода тест на доверие. Женщина весело тряхнула головой и ответила:
— Не нужно. Я вас слушаю. Зачем вы меня позвали?
— Садитесь, — показал Петровский на стул рядом с собой. — У меня будет к вам очень деликатное дело.
Она послушно села, и Петровский ласково взглянул на Бубенцова.
— Может, нам что-нибудь организуют? — спросил он.
— Водочки, икорочки, огурчиков. Пашенька, ты бы подсуетился.
Когда шеф говорил таким ласковым тоном, это означало высшую степень его раздражения. Бубенцов об этом знал. Он ошалело взглянул на него, но ничего не посмел произнести. И сразу выскочил из комнаты. Петровский остался с гостьей наедине.
— Извините, что оторвал вас от вашего праздника, — улыбнулся он, — но я думаю, мы быстро поговорим и вы сможете вернуться к вашей компании.
— Спасибо, — отозвалась Трохина, у нас сегодня юбилей моей младшей сестры, ей исполнилось сорок лет.
— Что вы говорите! — всплеснул руками Святослав Олегович. — Это значит вы старше? Я бы не дал вам больше тридцати пяти. Вы так молодо выглядите.
— Спасибо за комплимент, — рассмеялась женщина.
— Нет, это абсолютная правда. — Петровский опять улыбнулся и подумал, что если Бубенцов задержится еще на минуту, он его просто задушит.
Но Паша знал свое дело. Дверь почти тут же открылась, и двое официантов внесли закуски и запотевшую бутылку водки. Когда, расставив все, они удалились, Петровский лично открыл бутылку и разлил водку в небольшие рюмки.
— За нашу встречу, — мягко улыбнулся он своей собеседнице. Потом чуть пригубил напиток.
Она же выпила рюмку до дна.