– Да что ты понимаешь в жизни? В любви? – выдохнула Неста. – Полудикарка, которая только и умеет раздавать приказы днем и ночью. Продолжай в том же духе, Фейра. А знаешь, чем это кончится? Ты проживешь свою жизнь рыская по лесам, и потом никто о тебе даже не вспомнит.
Неста стремительно вышла из комнаты. Элайна поспешила следом, пытаясь утешить сестру. Дверь за ними шумно захлопнулась, от порыва ветра звякнули миски на столе.
Эти слова я уже слышала от нее. Неста повторяла их лишь потому, что в первый раз они ощутимо задели меня. Вообще-то, и сейчас обжигали.
Я приложилась к щербатой кружке. Вода успела остыть. Скамейка под отцом скрипнула. Я сделала еще глоток и сказала отцу:
– Урезонил бы ты свою старшую дочку.
Отец разглядывал подпалину на поверхности стола.
– Что я могу сказать? Если это любовь…
– О чем ты говоришь? Не может это быть любовью. Во всяком случае, не со стороны Тимаса. И не со стороны его убогой семьи. Я видела, как Тимас относится к другим деревенским девчонкам. Ему от Несты нужна вовсе не рука и уж тем более не сердце, а…
– Надежда нужна нам не меньше хлеба и мяса, – перебил меня отец. Глаза его вспыхнули, что бывало очень редко. – Без надежды нам не выдержать. Не отнимай у нее надежду. Пусть Неста надеется на лучшую жизнь. На лучший мир.
Сжав кулаки, я встала из-за стола. Мне хотелось убежать, но куда? В хижине всего две комнаты. Мой взгляд снова упал на выцветшую гирлянду наперстянки, тянущуюся вдоль кромки стола. Внешние колокольчики цветков уже потрескались и сильно потускнели. Нижняя часть стебля вообще стерлась. Через несколько лет сотрется и вся гирлянда, как будто ее и не было. Как будто не было и меня, ее создательницы.
– Нет никакого лучшего мира, – возразила я, сурово глядя на отца.
Глава 3
Снег на дороге, что уводила из нашей деревни, был утоптан. Проезжающие телеги и лошади оставляли на нем следы, в основном черные и коричневые. Неста и Элайна недовольно цокали языками и морщились, вынужденные то и дело огибать комья грязи и навозные кучи. Я знала, почему обе сорвались с места. Едва увидев, как я укладываю в заплечный мешок выделанные шкуры, сестрицы мигом оделись и молча увязались за мною.
Мои вчерашние слова их обидели. А поскольку обе не желали со мной общаться, я тоже замолчала. Между тем Неста все-таки проснулась рано утром и наколола дров. О причинах такого подвига я догадывалась. Она знала, что сегодня я продам шкуры и вернусь с деньгами. Так мы и шли по пустой дороге, которая вилась между заснеженных полей, направляясь в городишко.
По правде говоря, городишко этот был такой же деревней, только побольше. Все его каменные строения отличались унылой однообразностью. Белизна зимних оттенков лишь усугубляла эту одинаковость. Но сегодня в городишке базарный день, а значит сюда съедутся и сойдутся торговцы и покупатели, рискнувшие высунуть нос за порог.
На подходе к рынку в ноздри ударил дразнящий запах горячей пищи, приправленной специями, о которых я смутно помнила по раннему детству. Запах манил, дразнил, уговаривал. Элайна тихо скулила у меня за спиной. Пряности, солености и сласти были недосягаемой роскошью для большинства жителей нашей деревни. В первую очередь – для нас.
Если я выгодно продам шкуры, то, быть может, и раскошелюсь на что-то вкусненькое. Решив взбодрить этим моих капризных сестер, я обернулась, но не успела даже рта раскрыть, как на нас из-за угла вылетела молодая женщина в белесых одеждах. Просто чудо, что мы с нею не столкнулись в лоб.
– Да воссияет бессмертный свет над вами, сестры мои, – произнесла женщина, преграждая нам путь.
Неста и Элайна сердито цокнули языками. Я чуть не застонала от досады: только этих сладкоголосых не хватало! «Дети благословенных». И принесло же их как раз сегодня, чтобы в базарный день одинаково мешать и злить продавцов и покупателей. Старейшины городишки не жаловали эту публику, пускали на два-три часа, а потом выпроваживали. Само присутствие фанатичных глупцов, которые все еще поклонялись верховным фэйским правителям, настораживало и раздражало людей. Мне стало противно. Когда-то фэйская знать правила и людьми, но богами они не были, да и правление их не отличалось добротой.
Женщина простерла к нам белые, с легким голубоватым оттенком руки – в знак приветствия. На одной руке у нее красовался браслет с колокольчиками из настоящего серебра. Колокольчики тихо позвякивали.
– Найдется ли у вас несколько свободных минут, дабы выслушать слово благословенных?
Приверженка оказалась совсем молодой. Возможно, ровесница Несты.
– Не найдется, – с язвительной ухмылкой ответила ей Неста и локтем пихнула Элайну, чтобы та не разевала рот. – Некогда нам.
Послушница. Так называли тех, кто занимался самым неблагодарным делом – взывал к глухим ушах вроде наших. У нее были блестящие темные волосы, не стянутые лентой. Чистое лицо, сверкающее от усердия, сладкая улыбка. Позади нее толклись еще пять или шесть послушников обоего пола, у всех – длинные волосы. Послушники внимательно оглядывали рынок, ища молодежь вроде нас. Еще одна разновидность хищников, высматривающих добычу.
– Я займу у вас не больше двух минут, – заявила послушница, снова загораживая Несте дорогу.
Это надо было видеть. Неста выпрямилась во весь рост, расправила плечи и смерила послушницу взглядом королевы… правда, без трона.
– Ищи дураков и им втемяшивай ваш фанатичный бред. Нас на свою удочку ты не поймаешь.
Послушница сжалась. Ее карие глаза вспыхнули. Я старалась не выказывать своего отвращения. Разумнее всего было бы отговориться спешкой и уйти. Если сильно заденешь «Детей благословенных», потом сам не рад будешь. Весь их пыл и жар изольется на тебя.
Неста подняла руку, отогнула рукав и показала послушнице железный браслет. Такой же был и на руке Элайны – несколько лет назад сестры купили одинаковые украшения. Послушница чуть не вскрикнула, глядя округлившимися глазами.
– Это ты видела? – спросила Неста, надвигаясь на послушницу, та отступила. – Вот какие браслеты нужно вам носить, а не серебряные колокольчики, притягивающие фэйских чудовищ.
– Как ты осмеливаешься щеголять столь неслыханным оскорблением наших бессмертных друзей!..
– Поищите другое место для ваших бредней!
Мимо нас, держась за руки, прошли две пухленькие миловидные крестьянки. Как и мы, они направлялись на рынок. Стоило им увидеть послушников, добродушные лица исказились презрительной гримасой.
– Шлюха-обожательница, вот ты кто! – бросила одна послушнице.
Я целиком согласилась с пышечкой.
Послушники молчали. Подошла еще одна женщина, похоже жительница городишки. Видно, что из состоятельных, – на шее у нее красовалось витое железное ожерелье. При виде послушников женщина сощурилась и оскалила зубы.
– Идиоты! Неужели вы так и не поняли, какие ужасы творили эти чудища сотни лет подряд? Они и сейчас не прочь убить человека забавы ради, если сами сумеют улизнуть. Желаю вам попасть в руки фэйцев. Другой судьбы вы не заслуживаете, глупцы и шлюхи!
Неста кивнула, соглашаясь с женщинами, а те пошли дальше. Настырная же послушница и не думала уходить. Теперь даже Элайна сердито поморщилась.
Но послушница лишь набрала в легкие побольше воздуха. Ее лицо вновь стало безмятежным, и она заговорила:
– Сестры мои! Я не сержусь ни на вас, ни на тех троих. Я сама долго жила в невежестве, пока не услышала слово благословенных. Я выросла в городке, похожем на этот. Жизнь моя была серой и унылой. Но меньше месяца назад подруга моей двоюродной сестры отправилась к границе Притиании, дабы послужить живым приношением. Она не вернулась. Думаете, погибла? Нет. Она живет в полном достатке, поскольку теперь она – невеста знатного фэйца. И вас может ожидать такая же судьба, если не пожалеете нескольких…