– Какие планы на день? – спросила я, чтобы хоть чем-то разбить зависшее над столом молчание.
– У тебя – никаких, – ответил брат. – А нам деньги нужны.
– Не нам, а тебе, – поправил его король.
– Ей на зелье точно не хватит, – пожал плечами Эрл.
– Ах ты, кобель!!! – прошипел Леонард, ощупав карманы.
– Я всегда говорил, в отряде все общее.
Милая улыбка, с которой брат посмотрел на моего супруга, заставила того тоже проинспектировать карманы. В итоге выяснилось, что денег у нас аккурат на оплату завтрака. Хорошо хоть за комнаты еще вчера рассчитались.
– Эрл! У тебя совесть есть?! Она же твоя сестра! – возмутился Ворон.
– Она еще и твоя жена, – напомнил Эрл. – Так что мы идем наверх, а вы – «на заработки». В данной ситуации и твоей совести хватит. Не хочешь, чтоб ей было плохо, достань деньги.
– Ты наглый, бессовестный …..!
– Ты мне тоже нравишься, – ответил Ворону брат.
Король влезать в спор не стал. Видимо, привык. Эрл периодически откалывал подобные номера, причем, я даже сомневалась, действительно ли он так ловко обворовывает предусмотрительное величество. Хотя обычно братец возмещал свои растраты самостоятельно, в этот раз Леонард легко согласился «заработать». Поднявшись, он велел Ворону:
– Хватит трепаться, пошли!
Проводив добытчиков воодушевляющим взглядом, Эрл обратился ко мне:
– Рассказывай, что ночью было.
Уронив голову на руки, я призналась:
– Лео приставал.
– И? – уточнил брат.
– Что и? – проворчала я.
– Только не говори, что ты его выгнала, – прищурился Эрл.
– Хорошо, не скажу, – кивнула я.
Откинувшись на спинку стула, Эрл сокрушенно выдал:
– Бессовестная ты женщина, Лиона. Воспитываю тебя, воспитываю, и все бестолку!
– Иди ты!
Безнадежно махнув рукой, Эрл произнес:
– Уже сходил! Я вчера старался, напивался, чтобы мужа твоего увести! Всем хотел приятное сделать! И на тебе! Знал бы, не тратил деньги на отрезвляющее зелье, а лучше б массаж себе заказал!
Усмехнувшись, я ляпнула:
– Еще скажи, что Леонард твой спектакль оплатил, а сейчас моего супруга у тебя, как знамя, принял!
Вздохнув, брат спросил:
– А если и так, плохо что ли?
Поднявшись на ноги, я убежденно заявила:
– Уж точно не порядочно. Но не мне вас судить.
Дав понять, что тема закрыта, я пошла наверх. Конечно, совесть – понятие субъективное. Но не до такой же степени!
Брат пришел ко мне в комнату через пару минут, аргументировав это тем, что без присмотра меня оставлять ну никак нельзя. Однако все попытки продолжить беседу я зарубала на корню. И Эрл сдался, сказав:
– Хотите страдать – ваше право. Все, умываю руки.
Интересно, выделенное «ваше» было издевательски-уважительным обращением, или брат имел в виду что-то другое? Но уточнить я не решилась. Эрл же завалился на кровать и нагло задрых. Правда, в отличие от короля, тихо. Помаявшись бездельем минут десять, я решила последовать примеру братца и промотать время. Забравшись в надежное укрытие между ним и стенкой, я весьма легко уснула: сказался ночной недосып. Мне снился вчерашний вечер, но даже во сне, все закончилось также, как в реальности. Ибо моим твердым убеждением всегда была мудрость: «Счастье на гнилом основании не строится».
Разбудила нас скрипнувшая дверь. Вернее, звук разбудил Эрла, а его подъем – уже меня. Перед нашими проснувшимися глазами нарисовалась следующая картина. Зажав правое плечо, в комнату вошел крайне злой Леонард и, подойдя к столу, плюхнулся на стул. Мда, мало Лео незаживших еще ребер, так пожалуйста.
– Вот и не знаю, то ли прибить вас, то ли наградить, – пробормотал король, чуть морщась: подошедший Эрл снимал с него куртку. – Ваша придумка по отлову воров в этом городишке прижилась и работает просто великолепно! Во всяком случае, наша птичка в клетку на ура залетела.
– Льон, перевяжи его. Пойду, гляну, что там, – велел мне мигом помрачневший брат.
– Стой! – удержал его Лео. – Болт сам вытащи! А то она мне все плечо расковыряет!
Ловко избавив величество от застрявшей в нем железяки, Эрл ополоснул руки и вышел. Я же, взяв бинты, принялась за дело. Глядя на мою сосредоточенную физиономию, Леонард решил меня подбодрить:
– Да не расстраивайся ты. Ночью сходим, вызволим твоего несчастного.
– А если не получится? – спросила я, не поднимая глаз.
– Тогда выпишу вам премию за его казнь, – радостно ответил король.
– Не шути так! – укорила я величество, делая еще один оборот бинта.
– Еще немного и не буду. Шутить.
Оторвавшись от работы, я посмотрела Леонарду в глаза. Его ответный насмешливый взгляд, чуть затуманенный болью, заставил меня улыбнуться:
– Совести не хватит.
Лео улыбнулся в ответ:
– Знаешь, иногда я подумываю избавиться от этого крайне вредного чувства.
Как же хотелось выдать ему подзатыльник… Или просто обнять. Однако образ сидящего в клетке полуэльфа легко удержал меня от необдуманных порывов. Закончив с повязкой, я разожгла на ладони пламя и, подогрев чашку с водой, кинула в нее пару щепоток травы. Выпив варево, Леонард уснул. Накрыв раненого одеялом, я все-таки не удержалась и, присев рядом, осторожно провела тыльной стороной ладони по его щеке. Не прекратившийся храп удостоверил меня, что преступление осталось незамеченным.
Возвращения Эрла я дожидалась, стоя у окна. Как и предполагалось, брат махнул мне рукой, и я аккуратно слетела к нему.
– Спит? – спросил он, кивнув на окно.
– Да. Что там?
Эрл доложил кратко и четко:
– Сидит в клетке на площади. С виду спокоен, если не сказать, что счастлив. Детвора в него овощами кидается. В тюрьму отправлять пока не собираются. Будет на площади до завтрашнего утра точно. Так что ночью легко вытащим. Это ж не столица.
Нужно сказать, что правосудие у нас было весьма специфическим. До его упорядочивания у Лео все еще не дошли руки, поэтому большинство страны жило по законам местных градоначальников. У власти в Блиске стояли такие же творческие люди, что и населяли его, поэтому не удивительно, что наша с братом задумка тут прижилась. Заключалась она в следующем. В толпе по рынку прогуливался весьма богатый с виду недотепа, бренча увесистым кошелем на поясе. Или, наоборот, неприметная личность, лихорадочно сжимавшая «что-то» за пазухой. Или просто обычный с виду человек. Роли всегда были разные, но суть одна. Если какому-то воришке приходило в голову его обокрасть, то с рынка он уже не выходил. Пропитанная зельем ткань мешочка оставляла магический отпечаток, на который реагировали спрятанные на каждом выходе клетки. Едва вор пытался пересечь черту, как оказывался за решеткой. Мы с Эрлом придумали эту ерунду смеха ради, когда Леонард из-за нас чуть не опоздал в столицу к ответственному совещанию, и не успел толком к нему подготовиться. Задумку тогда признали интересной, но дорогой и мы о ней уже успели забыть. Главное, принц отчитался перед отцом, и ладно. А теперь как-то сама собой вспомнилась поговорка про рытье ямы. Как бы там ни было, прикинув, что до вечера мы свободны, я решила заняться еще одним прошлым, но не забытым делом.
– Как думаешь, можно Леонарда одного оставить? – спросила я у брата.
В ответ Эрл закатил глаза:
– Ты опять за старое? Льон, ну давай не в этот раз, а?
– Я уже больше шести лет там не была, – дежурный аргумент раз. Правда, годы побольше стали.
– Ты все равно им ничем не поможешь! – дежурный контраргумент.
– Но не забывать о них я могу! – аргумент два.
– Да помни на здоровье! Но ходить-то зачем? – контраргумент два. Крыто.
Спор этот повторялся из раза в раз и уже порядком поднадоел, поэтому я предъявила ультиматум:
– Или идешь со мной, или я иду одна.
– И куда вы собрались? – поинтересовался выглянувший из окна король.
– Ей опять приспичило в старый театр! – пожаловался Эрл.
– Меня подождите, – велел Леонард, скрывшись из виду.
Пока Лео спускался к нам, я думала, интересно, Эрл серьезно надеется меня переспорить? Или чисто в пику возмущается? Как бы там ни было, в очередной раз победа в партии осталась за мной, и через несколько минут мы уже шли вниз по улице. Причем, мне пришлось идти между парнями. Что было весьма прискорбно. Я так хотела избежать предательской близости, но, увы, брат рассудил иначе. Мог бы и вперед пропустить! Как будто у меня самой глаз нет! Теперь же я шла, не слыша, но ощущая за спиной шаги Леонарда. Периодические случайные соприкосновения рук обжигали сильнее пламени. И когда в один момент Лео ухватил меня за кончики пальцев, я не нашла в себе силы высвободиться. К счастью, дольше нескольких секунд меня удерживать не стали.