Но перепуганная Женькина физиономия почему‑то произвела совершенно обратный эффект – мне вдруг стало смешно.
– Это привидение, – заявила я подруге. – По крайней мере, в фильмах они именно так стонут и всхлипывают.
– Какое привидение? – разозлилась подружка. – Откуда бы ему здесь взяться?
– Понятия не имею. Может, наш чокнутый Лев Николаевич приобрел его в Шотландии за сумасшедшие деньги.
Женька фыркнула и заметно повеселела.
– А может, это какой‑то акустический эффект? Человек спускается в подвал и слышит стоны… Может, включается магнитофон?
– Может, ты прекратишь гадать и мы посмотрим, что там дальше? – прервала я поток ее красноречия и пошла по коридору с поразившей меня саму отвагой.
То, что Лев Николаевич мог завести привидение, казалось мне вполне возможным (одного взгляда на этот дурацкий замок достаточно, чтобы понять: у дяди есть проблемы), и Женька скорее всего права: это фокус, что‑то включается в тот момент, когда в подвал входят люди. Ничего себе аттракцион. Но есть любители, которым это пришлось бы по вкусу. Успокаивая себя подобным образом, я достигла поворота, здесь коридор сужался и почти полностью тонул в темноте. Даже моего оптимизма было недостаточно, чтобы продолжить путь. Женька налетела на меня и задышала в затылок.
– Что дальше? – спросила она шепотом, включила фонарик, и мы увидели, что коридор идет вниз, через каждый метр имелась ступенька, и так – пока хватало света фонаря. – Идем? – спросила подружка. Я кивнула, скорее от отчаяния, и тут совсем рядом раздался леденящий душу вопль.
Не помня себя, я бросилась к лестнице, таща Женьку за руку, впрочем, подгонять ее не требовалось, если б не узкий коридор, мы наверняка пришли бы к финишу одновременно. Не помню, как мы выскочили из подвала и, захлопнув дверь, привалились к ней спиной.
– Если это фокус, – отдышавшись, заявила Женька, – то по Левушке психушка плачет.
Теперь, когда мы вновь оказались в знакомом коридоре, происшедшее в подвале воспринималось как чья‑то глупая шутка. В самом деле, кто там мог стонать? А вдруг у нас с Женькой слуховые галлюцинации? Если честно, не особо в это верилось. Значит, все‑таки фокус. И тут Женька выдвинула еще одну идею.
– А если это он? – заявила она.
– Кто? – растерялась я.
– Тип с бородой, естественно. Может, он ранен? Оттого и стонет.
– Тогда ему лучше стонать подальше от дома.
– Вряд ли Лев Николаевич или его гости заглядывают в подвал. А отсюда ничего не слышно.
– Хочешь вернуться? – с тоской спросила я.
– Нет, – поморщилась Женька. – Лучше Олимпиаду выследить: если она имеет отношение к этому подвалу, значит, он точно там.
Сказать по чести, Женькина версия представлялась мне глупой, но и в привидения я не верила, а допустить, что Лев Николаевич их специально разводит, было тоже нелегко. В общем, как ни крути, чепуха получается.
Не успели мы успокоиться, как услышали шаги. В пустом коридоре они звучали отчетливо, а вскоре раздались голоса, кто‑то на ходу переговаривался. Мы с Женькой испуганно переглянулись и бросились к кухне. Справа была какая‑то дверь, оказавшаяся незапертой. В отчаянии я влетела туда и втянула за собой Женьку, оставив дверь приоткрытой. Через несколько секунд сквозь щель мы увидели охранников, они мелькнули лишь на мгновение, но не узнать их было невозможно.
– Ну что, еще пивка и на боковую? – спросил один.
– Почему пивка, можно и водочки. Вот только двери проверим.
– Чего их проверять? – вздохнул первый, но второй возразил:
– Порядок есть порядок.