– Я рассчитываю на другое. Я рассчитываю на то, что ты мне кое‑что расскажешь.
– Ты по поводу Никитина? Точнее, этой девчонки, что пристрелили на днях? Вроде бы ограбление? В квартире была крупная сумма денег, которая исчезла?
– Уже нашлась.
– Вот как? Так это не ограбление?
– Чтобы прояснить ситуацию, я и бегаю по городу, пристаю к людям с расспросами.
– Мне рассказать особо нечего. Месяцев пять назад Дед вызвал меня и сообщил, что Никитин подозревает любовницу в связях с Тагаевым. Никитин парень осторожный… Если честно, о любовнице я и понятия не имел, считал, что он образцовый семьянин. За девкой установили наблюдение. С Тагаевым она больше не встречалась. Никитин остался доволен. – Ларионов вроде бы замешкался, кашлянул, отвернулся и сказал:
– Правда, не так давно они все‑таки встретились.
– На приеме?
– Нет. Примерно с месяц назад мой человек случайно видел их в «Аладдине». Естественно, насторожился. Девчонка привозила Тагаеву какую‑то фотографию.
– Фотографию? – не поняла я.
– Да. Мой человек видел, как она достала из сумочки фотографию и показала ее Тагаеву. Тот взглянул, и увиденное ему не понравилось. Он помрачнел, что‑то сказал девчонке… что именно, мой человек не слышал. Похоже было, будто он ее предостерегал. Она слушала молча, потом кивнула и ушла.
– И твой человек не удосужился взглянуть на фотографию?
– Каким образом? Инсценировать ограбление на улице?
– На худой конец и это бы сгодилось.
– Шутишь.
– Тебе не пришло в голову, что фотография – компромат на Никитина?
– Если бы она передала ее Тагаеву, я, возможно бы, насторожился. Но этого не произошло. Послушай, Никитин желал убедиться, что любовница не наставляет ему рога. Ну так вот, с Никитиным они встречались регулярно, а больше никто из мужиков рядом с ней не вертелся.
– И ты счел свою миссию выполненной? – усмехнулась я.
– Между прочим, у меня своих дел по горло, и я не нанимался подглядывать за чужими бабами.
– Попробуй сказать это Деду, – вновь усмехнулась я. – Ты ему о фотографии докладывая?
– Его все это не интересовало. Когда Никитин обратился к нему, он просто отфутболил его ко мне. Наверняка считал, что тот дурака валяет.
– Докладывал или нет?
– Он меня не спрашивал. А Никитину об этом я, конечно, рассказал. Возможно, от него Дед узнал… Девчонка вела себя смирно, с какой стати нужны были шпионские игры? Тагаева она знала давно, ну, встретились, и что? – Он еще что‑то говорил, явно оправдываясь.
– Хорошо. С фотографией выяснили. Кто к ней приезжал?
– Подруга. Из Москвы. Были гости, тоже из Москвы.
– Кто конкретно?
– Какие‑то бизнесмены… Ничего интересного. Никитин с ними знаком, собственно, его интересовало прошлое девицы. Я раскопал всю подноготную. До отъезда в Москву были у девки кое‑какие грешки, но, в сущности, ничего особенного. Работала официанткой в кабаке, где собиралась всякая шпана. Один ее тогдашний любовник сидит, другого пристрелили, как раз когда забегаловка эта сгорела. Она приняла мудрое решение: порвать с этой публикой: познакомилась с парнем, который увез ее в Москву, помог устроиться. После замужества дружбу с ним она не поддерживала. Никитин остался доволен. Тагаев как раз из тех, с кем она раньше водила дружбу. Я понимаю, теперь, когда ее убили, все, даже эта фотография, выглядит подозрительно, но в тот момент было иначе. Если бы… я бы не стал тебе рассказывать о фотографии…
– Ты рассказал, – кивнула я, заметив про себя: «А Никитин промолчал, и этому должно быть объяснение».