– Привет, – сказала она, перевела взгляд на сумку и вздохнула. – Скажи на милость, почему тебе так нравится дразнить гусей?
– В каком смысле? – прикинулась я непонимающей.
– В буквальном. Являться на работу с собакой… – Сашка, заслышав Риткин голос, выглянул и робко тявкнул в знак приветствия, Ритка погладила его и сказала:
– Ничего бы с ним не случилось, посиди он немного в машине.
– Ты же знаешь, у него скверный характер, а я вечно иду у него на поводу.
– Ага, тут и так все, кому не лень, болтают, что Дед дает тебе слишком много воли. Помощник по связям с общественностью может неделями не появляться на службе, а никто и пикнуть не моги.
– Я в отпуске по состоянию здоровья.
– И что с ним?
– Со здоровьем? У меня давление. Хочешь, справку принесу?
– Ведешь себя, как ребенок, ей‑богу. Помни: у него полно врагов, – кивнула она в сторону заветной двери, – и у тебя тоже.
– Надо же, вроде сижу тихо, никому не мешаю. Можно с ним поговорить?
– Сегодня у него тяжелый день.
– Везет, у меня все дни тяжелые.
– Я спрошу, вдруг выкроит пять минут. Что‑нибудь срочное?
– Не очень, но лучше не затягивать.
– Почему его так заинтересовало это убийство? – спросила она. Я уже говорила, Ритка страшно любопытна.
– Понятия не имею. Ты же знаешь, я девочка на побегушках.
В ответ на это заявление она лишь презрительно фыркнула, но с вопросами отстала, приготовила мне кофе, а сама пошла к Деду.
– Через полчаса он тебя примет, – вернувшись, сообщила она, понизив голос.
– Что бы я без тебя делала, – подхалимски улыбнулась я.
– Вот уж не знаю. Пора ему повысить мне жалованье.
– Что так? – насторожилась я. Зарплата Ритки соответствовала ее преданности Деду, а если учесть, что преданность ее была практически безгранична… В общем, грех жаловаться.
– Последнее время все точно с ума посходили.
– Так всегда перед выборами, – утешила ее я.
– Что‑то затевается, я же чувствую. И Дед мрачнее тучи.
– Сколько себя помню, здесь постоянно что‑то затевается. Энергичные люди собрались.
– У тебя правда нет новостей? Я говорю о скверных…
– Нет. И секретов от тебя тоже. Кончай дуться и расскажи что‑нибудь оптимистичное.
– Я костюм купила. Тот, со стразами, помнишь, мы в универмаге видели?
– Вот это хорошая новость, – кивнула я. – Жить сразу стало легче. Пожалуй, я тоже что‑нибудь куплю.
– Костюм, – подсказала Ритка. – Знаешь, что Дед не терпит баб в джинсах, и вечно в них таскаешься, словно нарочно.
– Больше не буду.
Тут и Дед объявился по громкой связи.
– Рита, пусть Ольга зайдет.
– Если испортишь ему настроение, я тебя убью, – зашипела она. – После того самого дурацкого приема у меня день за три, как у подводника. Впору на пенсию выходить.
– Дед не отпустит, – посочувствовала я и направилась к двери.
В кабинете его не было. Дверь, та, что за его столом, была приоткрыта. Там имелась комната, где Дед при желании мог отдохнуть. Не так часто он ею пользовался. Если честно, я такого не припомню, человек он энергичный и мог дать сто очков вперед молодым, а отдыхать не любил, да и не умел.
– Я здесь, – возвысил он голос, я прошла вперед и, к своему величайшему удивлению, обнаружила его лежащим на диване.