– Я буду носом землю рыть, а ты везде свой совать и действовать мне на нервы.
– Иногда польза от меня все‑таки есть, – решилась я заметить в свое оправдание.
– Очень редко, – съязвил Артем.
– Может, и не будет никакого дела, – попыталась я его утешить. – За несколько месяцев до выборов такой подарок ни к чему.
– Думаешь, Никитина подставляют?
– Это первое, что приходит в голову.
– А второе?
– Отвяжись, – вздохнула я. – Нет у меня второго, а также третьего.
– До чего ж я ненавижу политику, – заныл Вешняков. – Будут по рукам бить да воспитывать. Я вот что подумал, – помолчав, сказал он. – Если кто‑то Никитина подставляет, то человек этот ох как не прост. Моя мысль тебе понятна?
– Еще бы. Кто ж в здравом уме попрет против Деда. Но если все же попрет…
– Вот‑вот. Как думаешь, мог Никитин любовницу убить за неведомые нам грехи? – спросил он с надеждой.
– Откуда мне знать? В любом случае фотография здесь появилась не случайно. Нас сюда пригласили и показали ее. Следовательно, что‑то имели в виду, а подставляют парня или разыгрывают счастливую карту – посмотрим. Если, конечно, дадут посмотреть, а то могут дать по шее с предложением не лезть.
– Меня бы это вполне устроило, – пожал плечами Артем. Я согласно кивнула.
– Послушать соседку, так выходит, что любовник Луганской – парень с бородой и усами, – размышляла я вслух.
– Никитин бороду и усы не носит. Конечно, может, маскировался, боясь пристальных взоров общественности. Но как‑то это совсем по‑дурацки.
– Усатый что‑то выносил из квартиры. То, что нам, с его точки зрения, видеть ни к чему. Возможно, он и оставил фотографию. На радость нам, на зло врагам. Или наоборот. В любом случае я бы хотела поговорить с господином Никитиным, желательно прямо сейчас.
– Вряд ли это понравится Деду, – с сомнением глядя на меня, заметил Артем.
– Придется ему это пережить.
– Ох ты господи, – вздохнул он. – Опять куда‑то вляпались без всякого к тому желания. Ладно, поехали к Никитину.
– Тебе ехать ни к чему, – возразила я. – Чего доброго, подполковника не получишь, а со мной Деду туго придется. Решит гнать в три шеи – так я не против. Тебя где высадить?
– Давай вот здесь, пройдусь, подумаю.
Мы простились, и я поехала к Никитину с фотографией в сумке. Милиционер на входе в здание Законодательного собрания с удивлением взглянул на меня. Я сунула ему под нос удостоверение, он кивнул, разрешая пройти. Отыскать Никитина оказалось делом нелегким. Я изучала план, который предусмотрительно был вывешен возле лифта, когда створки его распахнулись и появился Ларионов, начальник охраны Деда. Как я уже сказала, мы с ним друг друга не жаловали, и этому была причина, даже не одна. Но в последнее время он ко мне заметно подобрел, предлагая забыть старое и слиться в едином стремлении служить народу в лице Деда. Тем более что служить предлагается не за страх, а за большие деньги. Насколько он был искренен, судить не берусь, но особое расположение ко мне Деда, безусловно, сыграло здесь далеко не последнюю роль. Ларионов из тех, кто предпочитает дружить со всеми, и это ему мастерски удавалось.
Выйдя из лифта и обнаружив меня, он поначалу удивился, а потом улыбнулся, точно ждал этой встречи всю жизнь.
– Привет, ты здесь какими судьбами?
Тот же вопрос вполне могла задать ему и я, но не стала, предпочитая туманную формулировку:
– По делам.
– А‑а, – протянул он.