– Я тоже! – вскрикнул Миул-Хор.
Только я и Тэйрат оставались без ответа.
– Из-за одного человека мы все здесь стоим и не можем принять решение, – молвил он.
Что нам оставалось делать? Сказать народу правду? Какова будет их реакция? Мне кажется, что мои слова о свободе народа не дали возможность быть соблазну порабощения. Выходит Зиро был прав, нужно выбрать то что будет более менее легче пережить, но как выбирать если во всех случаях нас ждет проливание крови? Как быть?
– Ну хорошо! – вдруг отозвался Тэйрат, – я сообщу всем чтобы были наготове.
– А чего мы собственно опасаемся? – спросил неожиданно Оракул Дар-Арани.
– В нас всех увидят обманщиков. Представь, ты всю жизнь верил в Антарота, а сегодня узнаешь что верил в пустое место, именно это хочет донести Магниус. Народ слишком простой, – сказал Миул.
– Но это же не так? – засомневался Дар, – как можно усомниться в нашей вере которая крепла еще с юности?
– А теперь иди и скажи тоже самое толпе! – прошипел Хризо, – что стоишь? Ведь понимаешь что невозможно, общаться с толпой может только Магниус, и от его слова зависит, как поведут себя люди.
– Мор-Сул, – обратился Зиро-Гул ко мне – осталось только твое мнение!
– Я не знаю что решить, я не могу решать, ибо во всех случаях мы должны быть готовы к худшему. Некоторые из вас надеются, что он образумится и вернет народ в нормальное течение жизни. Но это человек, который не отступает от своих мнений и принципов. Даже если его пытать.
– И пытки не помогали! – упало с уст Тэйрата.
– Какие еще пытки? – оживился Зиро, – вы что его пытали?
– Да, мои люди.
– Ты выжил из ума Диес! – подошел император к Воину, – он же… как ты… а ты что молчишь? – Дар-Арани вдруг затрясся от страха перед суровым голосом императора, – ты же позволил его пытать?
Тот лишь боязливо кивнул.
– Это был наш последний шанс, под страхом кары сказать ему ложь.
– А что потом? Он сидел бы у себя дома и молчал? Кто такую идею предложил?
– Оракулы, – равнодушно сказал я.
– А ты откуда знаешь? – интересовался Хризо.
– Лидер Воинов сказал.
– Так вы что, затеяли это все в неведении от нас.
– Это уже не имеет значения! – встрял Тэйрат, – все! Я ставлю точку в этом глупом разговоре, ясно одно, впереди беда и нам решать, как быстро она начнется и как быстро закончится. Мор-Сул, скажи свое пожелание.
Я отвернулся и опустил голову, уставившись в мраморный пол. Мне не довелось заметить как не менее ста Оракулов и слуг Лидеров окружили нас и молча наблюдали за принятием решения. Почему я сразу не сказал да или нет, чтобы не стоять под конец дискуссии и не быть тем, от кого все зависит. Но я не мог больше ждать, не поворачиваясь к Лидерам, я махнул рукой и гневно произнес:
– Не вижу уже смысла что-либо говорить, один мой голос не решит ничего. Но если вы все против, что скажете людям?
– Мы его выпустим, – встрял Оракул.
– Ты вообще помалкивай, – крикнул Хризо.
– Нет, Мор-Сул прав, это самое меньшее…
Решение принято. Приказы Дар-Арани исполняющего обязанности Магниуса, быстро разошлись по толпе, и сейчас из Оракулов выстроился коридор, ведущий от больших врат святилища к высокому постаменту. Мы, Лидеры, стали вдоль этого коридора.
Стало тихо, ровный людской коридор рябью проходился в ожидании их Лидера. А тем временем Дар-Арани исчез в святилище и через несколько минут вышел, но уже не один. За ним оживленно тянулась толпа хорошо вооруженных солдат, будто они сопровождали самого демона во плоти. Было еще несколько старых Оракулов, они выстроились в шеренги, в еще один коридор и уже тогда в святилище появились два силуэта. Первым был молодой юноша одеты в робу ученика, а когда они вышли в свет, стало видно, как этот юноша ведет за руку хромающего, еле перебирающего ноги Магниуса, на чьем лице были алые полосы, очевидно ожоги от пыточных орудий. Он шел медленнее черепахи, словно в нем оставались несчастные песчинки жизни, неумолимо уходящие через горлышко песочных часов. Он был плотно укутан в широкие одеяния. На руках белые перчатки, где на ногтях прослеживались еле заметные алые пятна. А его голова с длинными седыми волосами была полностью опущена вниз, смотря себе под ноги унылыми глазами.
Воцарилась гробовая тишина. Даже люди у подножья храма замолкли, когда им сказали что Магниус идёт. Верховный Оракул шёл очень медленно и в каждом его шаге были тонны боли. Мне стало его жаль, и больше всего я стал ненавидеть себя самого за то, что втянут во всё это. Магниус, кажется, не замечал никого, но пять стоящих в шеренгу Лидеров не могли ускользнуть от его бокового зрения. Он поднял голову, осмотрел нас и потянул юношу в нашу сторону. Юнец вел его за руку, держал почти на себе. Старик был немощен и отощал совсем за все две недели заточения. Он подошел к нам. Не могу поверить, но не только мне сейчас было знакомо чувство унижения и большой вины. Он подошел к Зиро, и от него медленно плелся к Хризо-Нуру, прошел мимо меня, выискивая в глазах раскаяние, мрачно повел глазами по Воину и остановился у Миул-Хора, потом отошел и стал так чтобы сразу всех нас видеть.
Казалось, он хотел что-то сказать, перед тем как выйти к народу, но он молчал. Смотрел на нас, в наши глаза, которые в ответ все также независимо смотрели на него.
– Теперь вы поняли значимость моей персоны, – еле слышимо, со страшным хрипом простонал Магниус, – теперь вы, Лидеры Гикии стоите передо мной как рабы, глазами прося прощения.
Мне было ужасно неловко осознавать, что это действительно так. Ибо до его появления здесь мне казалось что там, в святилище, заперт на самом деле не монстр с пагубной силой слова, а бедный немощный старик, которого страшно пытали, у которого как у нас, есть родные. Ну, кто виноват, что он просто неправильно истолковал все свои доводы? Кто виноват, что у него такой характер? Точно могу сказать, что он хотел просто уйти, если бы не законы его клана. Именно эти законы не давали право ему покинуть насиженное долгим временем место на троне.
Больше он ничего не сказал. Только продолжил идти к своему пьедесталу, и все люди, нарушив стройные шеренги, пошли за ним. Я видел, как его боялись и любили Оракулы, кто-то даже ненавидел, а кто-то уважал за такую силу. Мне казалось, что он пришел в себя, выглядел как обычно. Моя душа беспокоилась все сильнее, когда расстояние до площади сокращалось. Когда мы, наконец, достигли края лестницы, нам открылся вид на всех людей, собравшихся у подножья.
Тишина была нарушена. Едва голова Магниуса, а позже и его величественные одеяния замелькали на краю площади, как невзрачные еле слышимые вопли и недовольства превращались в бурное радостное ликование. Тысячи, десятки тысяч людей, на крышах, даже на столбах и на любой возвышенности хлопали в ладоши и радовались, смеялись и плакали когда увидели своего духовного лидера.
Ликование продолжалось, нарастало и нарастало, люди стали еще сильнее рваться за солдатские баррикады, дабы обнять посланника Антарота, но их сдерживали. Магниус понимал, что вызовет негодование народа, когда они увидят, какой он беспомощный, и он любезно попросил отойти юнца и поднял ногу, с хрипом и кашлем восходя на квадратный пьедестал. Он замер по центру и осмотрел свой город, ликующий народ. Народ стих, когда Магниус поднял руку, в тишине были слышны только карканья ворон, моей любимой птицы, чьё появление здесь не совсем кстати.
Он был готов говорить, а народ его, слушать. Теперь мы только молились.
– Да поможет нам Антарот, – прошептал Зиро, и мы хором прошептали себе под нос.
Магниус не спешил. Медленно моргая, он видимо думал над словами, и в конце концов раскрыл немного рот и вознес руки.
– Гикийцы! Славный мой народ. Мне было известно все, что происходило за мое отсутствие, и первое о чем я прошу, это прощения. Я стал человеком, по вине которого начались все эти действия с вашей стороны. Вы ждали меня? И вот я явился, вновь со своим словом, со своей паствой… – народ вновь заликовал, заглушив слова Магниуса. Он поднял руку, – Гикийцы, в течении столь долгого отсутствия я обрел знания поработившее на некие мгновения мой разум и всё сознание. Я понял истину, которая всегда витала рядом с нами, но не могла быть раскрыта…