Волнение для меня было сейчас странным явлением. Я ощутил его, когда выглянув, увидел неподалеку пригород Тройнаркаена, города расположившегося вокруг высокого холма открывая свои мощные дома и башни за несколько километров. Грязевая дорога сменилась вымощенной камнем, и цокот лошадей уже был чётким и громким. Мы проезжали мимо ферм, ловя на себе восхищенные взгляды простых обывателей. Дом дочери – высокий и широкий особняк, огороженный высокой стеной и украшенный барельефом, был уже близок. Осталось проехать сотню метров, чтобы оказаться у открытых настежь ворот. Они вели в красивый двор поместья обсаженного растительностью, обложенного ровной дорогой. Благоухание лунного сада – местной достопримечательности, смешивалось с духами многих женщин и мужчин, ходивших у ступеней дома.
Наш выход приковал взгляды всех гостей. Я, возглавляя идущую колонну прибывших со мной людей, шёл по лестнице к открытым дверям. Церемониймейстер незаметно обогнал меня и, забежав в главный большой зал дома, во весь голос провозгласил:
– Господа, встречайте достопочтенного Лидера Клана Хранителей – Мор-Сула, – эхо донесли эти слова абсолютно до всех. Все, конечно же, обратили внимание на парадный вход, через который я появился в большом приёмном зале. Незаметно для себя, гости выстроились в живой коридор, вдоль которого я, приподняв голову, гордо шёл вперёд. Не желая в данный момент такого внимания я, бросив шутку, попросил всех продолжить общение.
Большой круглый зал изобиловал светом, при том, что на улице было темно из-за пасмурной погоды. Конечно же, большую часть света давала большая люстра с Минариловыми свечами. Она затмевала своей красотой все внутренне убранство приемного зала, в том числе не примечательный на ее фоне фонтан, у которого стояла девушка, ожидающая моего подхода. Ее тёмные пышные волосы прекрасно сочетались с тёмным макияжем, вырисовывающим черными линиями фигурки на ее щеках и шее, тянущиеся дальше по вырезу в платье – метка счастливого «знака», традиция, оставшаяся с давних времён. Большие ресницы красавицы идеально подходили к ее чудесным глазам. Её тонкие губы были поджаты, чтобы сдержать широкую улыбку, дабы показать себя примерной и воспитанной. Она покорно и скромно ждала, а я, вдыхая по пути свежесть фонтана и благоухание вокруг, подошёл и нежно поцеловал Мири, нашу сегодняшнюю именинницу.
– Какое счастье поздравить тебя, Мирина, с днем, когда ты родилась восемнадцать лет назад. Оставайся всегда такой же хорошей и красивой как сейчас доченька.
И тут девушка широко улыбнулась, обняла меня и поцеловала, отблагодарив. Дальше именинницу окружили почти все, кто прибыл со мной, в том числе сёстры, которые не переставали желать ей счастья и наконец, представили ей подарок.
– Это одеяние будет подчеркивать как твою красоту, так и твою прекрасную душу.
Подарок был богат. Восторг был не от самого фасона, которое возможно введёт новую моду, а от наличия минарила, в самом платье. Сшитое из Минариловых нитей, платье было поистине божественным и любое торжество, где появится Мири в этом наряде, будет незабываемым. Пусть это и была одежда, но она благоухала и пахла свежестью, словно живёт своей жизнью.
– Спасибо папа, – обняла меня дочь, – подарок замечательный. Я рада этому подарку как рада и твоему появлению здесь. Я… я всех вас рада видеть.
Сестры проводили именинницу в покои, где они осматривали подарок. А ко мне вскоре подошел молодой мужчина тридцати лет. Это был домоправитель, хороший друг как Мири, так и мой в частности.
– Утро доброе, – поклонился Мирон, – очень рад вас видеть. Как ваши дела? Как прошел недавний Совет?
– Как всегда скучно и уныло, – пошутил я. Мирон улыбнулся, а его подручные позади нарисовали поддельный смех.
– Всё готово я надеюсь? – спросил я у Мирона.
– О да, мы тщательно готовились. Госпожа Мири с нетерпением ждала этого дня.
– Приятно слышать. Когда начнется празднество?
– Вообще с вашим прибытием должно все начаться. Спрашиваю себя, почему со столом опаздывают?
Мирон ушел, а меня вместе со свитой пригласили на хорошо обложенный мраморной плиткой задний атриум. Пир на свежем воздухе был конечно хорош, но это не было частью того этикета что поддерживается в наших кругах. Но делать было нечего, ибо, несмотря на огромные размеры поместья моей дочери, самой большой комнатой была только парадная, и только лишь. Остальное пространство занимали комнатушки насколько уютные настолько и маленькие, если речь идет о таком пышном празднике как сегодня. Огромный С-образный стол стоял по центру заднего дворца на застланной бархатом местности. Он уже был в объятиях белоснежной скатерти, и накрывался слугами. Совсем скоро множества блюд занимали стол. Можно также и отметить аккуратность во всем, что происходило вокруг, начиная от расстановки самих блюд до положения еще не тронутых стульев. Преддверие пира было похоже на картину давно жившего художника, нарисовавший подобное пиршество в абсолютной симметрии, так было и здесь.
Все было почти готово. Придворные делали последние штрихи: заполняли кубки красным вином. Люди, коих было около ста человек вышли из поместья и заняли места. Моё место было прямо по центру, где по левую руку сидела дочь. Когда все расселись, Мирон попросил тишины. Разговоры прекратились, и сотня человек в темных разновидных одеждах и макияжах посмотрели на отца именинницы. Будь я хоть трижды Лидером, я никогда не любил произносить речи. И сейчас при всей любви к дочери, я бы предпочёл просто посидеть и послушать кого-то другого. Но… куда мне деваться? Я встал и сделал доброе лицо.
– Дорогие гости, друзья, братья, сестры и коллеги, сегодня чудесный день. Он чудесен по двум причинам: Во-первых, сегодня утром было божественное сияние нашего солнца благословивший нас и всю Гикию, но главное, конечно же, что сегодня у Мири-Сул день, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Я благодарен судьбе за такую прекрасную дочь, за эту цветущую девушку, хорошую будущую жену и мать. Давайте же выпьем за её счастье, за ее здоровье, за ее благословление, – все встали с радостными возгласами и начали осушать винные кубки. После этого, люди, покидая свои места, радостно целовали и поздравляли мою дочь, заставляя её краснеть от смущения.
Пиршество началось. Отличные блюда, сделанные придворными поварами, пробовались на вкус каждым. Вино лилось рекой, еда быстро менялась. Я вкушал, выпивал, но почти не разговаривал. Радовался за дочь. Она у меня уже взрослая. Как и любой отец хочу, чтобы у неё действительно всё хорошо сложилось. Впрочем, за всех дочерей моя душа спокойна. Пусть они еще не готовы к замужней жизни, я всё же надеюсь однажды увидеть внуков.
Слова о том, что Мири однажды станет матерью, поневоле заставили вздрогнуть моё сердце. Я только сейчас понимаю что мои дочки, и их будущая жизнь это самое лучшее, что есть у меня, а не участие во всех этих глупых политических распрях, которые хоть и важны, но не затмевают своей важностью наше семейное счастье. Пусть я и на пороге почти скорой старости, я еще не чувствую себя дедом. Единственное что правда меня гложет – отсутствие собственной второй половинки, которая так нужна в тот момент, когда любовью и вниманием не одаришь уже взрослых дочерей, она таится в душе, а позже твердеет и навивает плохие чувства. В такие моменты я скверно себя чувствую, без той, кому можно подарить редкую, но искреннюю любовь.
Время шло, праздник, который уже сопровождался музыкой исполняемой на фоне, разгорался с новой силой. Многие, в чьи головы ударило вино, надоедали мне словами о том какая для них честь быть рядом со мной, какая честь видеть повелителя. Так, в очередной раз, когда уже под красивую музыку ввелся бал, на пустующее место именинницы вышедшей потанцевать, сел незнакомец.