Точно в дрянном боевике, из машины выскочили два парня с автоматами, грохнула очередь, Андрея отшвырнуло в кусты, а я завизжала, закрыв лицо руками, очередь ударила вновь, и я поняла, что стреляют в меня, кинулась со двора, не разбирая дороги и крича во все горло:
– Помогите…
Все вокруг сделалось совершенно нереальным, время перестало что‑либо значить, я даже не могла сказать, сколько я вот так бежала: час, два или одну минуту, и наконец сообразила, что стою перед милицейской машиной, колочу кулаком по капоту и повторяю:
– Помогите, помогите…
– Ты что, с ума сошла? – рявкнул молодой парень в милицейской форме, – Выскочила прямо под колеса, да я еле затормозить успел…
– Моего мужа убили, – прошептала я и заплакала.
– Вы слышали вопрос? – повысил голос мужчина, я не запомнила точно, как его зовут, кажется, Виктор Егорович.
– Я плохо себя чувствую, – нахмурилась я.
– Хотите отдохнуть?
– Я хочу знать, что с моим мужем.
– Хватит! – вдруг рявкнул он и даже ударил ладонью по столу, и мне стало ясно, он не просто нервничает, он едва сдерживает бешенство. – Что вы мне сказки рассказываете? Если вас кто‑то преследовал, да ещё с автоматами, как вам удалось уйти?
– Я не говорила, что меня преследовали с автоматами, я даже не видела своих преследователей. Я слышала, что за мной кто‑то гонится. А из автоматов стреляли во дворе, двое парней на «БМВ», двухдверный, темно‑синего цвета, номер я вам сказала.
– И в такой ситуации, когда на ваших глазах застрелили мужа, вы умудрились запомнить номер?
– Андрея застрелили? – испугалась я.
– Слушайте, все, что вы рассказали, ужасная чепуха. На вас напал в квартире неизвестный, вы поднимаетесь на крышу… Кстати, почему бы вам не обратиться к соседям и не вызвать милицию? А потом вы вдруг оказываетесь на проспекте.
– Я спустилась по пожарной лестнице.
– Я помню. Дело в том, что в вашем доме нет пожарной лестницы.