Сам бы поехал, да веришь ли: сердце прихватило, не могу подняться.
– Я приеду, Аркашенька, возьму такси и в контору, – запела я.
– Нет, подожди пару минут, ребят пошлю…
Я еще раз всхлипнула и повесила трубку. Если старый змей не прикидывается, наша проделка сошла с рук… Радоваться раньше времени штука опасная, и потому до встречи с Аркашей я решила с восторгами повременить и паслась неподалеку от остановки с постным выражением лица, выжидая, кто из ребят подъедет. Только бы не Лом. Видеться с ним мне совершенно не хотелось, а после такого дела и вовсе ни к чему. Начнет вопросы задавать, да все с ехидством, и неизвестно, что из этого выйдет. С Аркашей проще, поплачу, расскажу историю. Тем более что и рассказывать особенно нечего. Глаза завязали, в машину посадили, в парк привезли… В этот момент кто‑то налетел на меня сзади, перед глазами мелькнула ладонь с выколотым на ней якорем и стиснула мне рот. Я слабо охнула, колени подогнулись, и я вознамерилась осесть на асфальт. Но сделать мне этого не позволили: кто‑то очень решительно подталкивал меня сзади. Так и не успев понять, что происходит, я через несколько секунд оказалась на заднем сиденье машины в компании четверых здоровячков. «Господи Иисусе, – мелькнуло в голове, – неужто старый змей по телефону притворялся, хитрости наши давно раскусив?» Мне стало нехорошо, я тяжко вздохнула и слабо пошевелилась, разглядывая парней в машине. Никого из них я раньше не видела, и меня это насторожило. Тут тип, сидевший впереди, повернулся ко мне, а я глухо простонала: вот его‑то увидеть я вовсе не ожидала. Сердце у меня куда‑то подевалось, я замерла, испуганно глядя на дорогу, боясь пошевелиться и обеспокоить здоровячка справа. Ехали молча, но мне и без разговоров было ясно, к кому угораздила меня нелегкая попасть в руки. Впереди сидел псих по кличке Мясо, и служил он у Ленчика палачом. Мне довелось увидеть его лишь однажды, но впечатление он произвел сильное. Репутация у парня была такая, что, увидев, забыть его трудно. Я разом вспомнила все рассказы о его подвигах и захотела упасть в обморок… Боже ты мой…
Я попыталась сообразить, что мы должны Ленчику… Много чего. Он, конечно, очень сердит, и на ласковый прием рассчитывать не приходится. С Танькой мы изрядно потрясли Аркашу, весьма некстати, надо сказать. Еще вопрос, захочет ли он что‑то для меня сделать. Если я и смогла сохранить кое‑какие остатки оптимизма до этой минуты, то сейчас они исчезли безвозвратно.
Между тем мы затормозили возле облезлой девятиэтажки.
– Ну вот и приехали, Ладушка, – ласково сказал Мясо, которого по‑настоящему вроде бы звали Сашкой, и плотоядно мне улыбнулся:
– Выходи.
– Подожди секунду, – попросила я. – Дай отдышаться.
– Ты, Ладушка, не мудри и меня не волнуй. Пойдем, маленькая, прогуляемся.
«Чтоб ты сдох», – хотелось сказать мне, но открывать рот я поостереглась и поплелась к подъезду следом за ним. Двое парней увязались с нами, а еще один, тот, что сидел за рулем, отбыл восвояси. Мы поднялись в лифте на пятый этаж. Я смотрела в стену перед собой, боясь пошевелиться. Парни выглядели довольными, а про Мясо и говорить нечего. Он взирал на меня, прицениваясь, и уже слюну пускал. Если Аркаша не пошевелится, завидовать мне не придет в голову даже идиоту.
Мясо открыл дверь, и мы вошли в трехкомнатную квартиру. Я затравленно огляделась. Квартира явно нежилая. Это плохо. С другой стороны, приниматься за меня сразу и всерьез они не должны, значит, кое‑какой шанс все же есть. Так, не шанс даже, а шансик. Ленчик отсутствовал, и меня это не порадовало.
– Проходи, Ладушка, – пропел Мясо, скаля золотые зубы. Работа у него нервная, тяжелая, и своих он давно лишился.
Я оказалась в совершенно пустой комнате, правда, с балконом, сейчас он был закрыт, а жаль, могла бы заорать «караул», глядишь, кто‑нибудь да услышит… Мясо меня за плечи обнял и под подол полез.