– Да здесь где‑нибудь, поищем.
– Лада, – Димка вдруг побледнел, посмотрел на меня, а я стала по углам шарить.
– Давай в машине проверим, – предложила я, – может, там оставил?
– Нет.
– Да что ты из‑за нее так расстраиваешься, куплю я тебе сумку, чего ты?
Димка пошатнулся, глазами повел и пошел к двери.
– До завтра, – зашептала я и на его шее повисла.
– До завтра, – пошевелил он белыми губами и ушел.
Вечером мы сидели с Танькой на кухне, от страха у меня зуб на зуб не попадал.
– Догадается Аркаша. План твой дурацкий…
– Дурацкий, а сработал. Отовремся, не боись. Ты под Димкой лежала, сумку спрятать не могла. А кто в квартиру входил, неизвестно. И был ли кто, и была ли сумка. Стоим насмерть.
Услышав звонок в дверь, я в стол вцепилась, Танька полоснула меня взглядом:
– Смотри, Ладка, – и пошла открывать.
В кухню влетел Аркаша.
– Димка где? – рявкнул зло.
– Нет его, – ответила я, – завтра быть обещал. А чего?
– Чего? Или не знаешь?
– Не знаю, – нахмурилась я, чувствуя, как бледнею. – Аркаша, что с Димкой, говори.
– Стервец, мать его, курьером послал, с деньгами… Ни его, ни денег, как в воду канул…
Я за сердце схватилась.
– Аркаша, Димка не вор, что‑то случилось…
Аркаша бухнулся на стул.
– Не дурак, понял. Ох, господи.
– Да жив ли он? – ахнула я.
– Не каркай, – вскинулся Аркаша. – Жив, не жив, за такие деньги и его и меня зарежут. Удружил сынок.
– Боже мой, – слезы по моему лицу катятся, зубы стучат, – да что ж ты сидишь‑то? Димку спасать надо, деньги собирать. Попроси отсрочку, слышишь? Заплатим с процентами, пусть подождут. Аркаша, делать что‑то надо. Машину, квартиру продавать, помоги, слышишь? Без всего останусь, а деньги соберу. Танька, поможешь?
– Да что ж я, зверь, что ли? Помогу. Соберем. Да ты что сидишь? – накинулась она на Аркашу. – Двигаться надо, выручать парня.
– Убить бы его надо, – тяжко вздохнул тот.
– Что болтаешь, что болтаешь? – заорала Танька. – Убить. И убьют, если пнем сидеть будешь. Соберем деньги, заплатим, потом разберемся. И у меня на черный день есть.
– Танька, спасибо тебе, – еще больше заревела я. – Век помнить буду.
– Свои люди, сочтемся, – ответила она.
Ночью позвонил Димка, голос дрожал.
– Лада, плохи мои дела. Спрятаться надо.
– Димочка, – торопливо начала я, – все знаю, Аркаша был… Где ты? Я за тобой приеду.
Кинулась к нему со всех ног. Димка вышел ко мне, бледный, лицо отрешенное. В машину сел, я к нему прижалась, за руки схватила.
– Мальчик мой, не бойся, соберем деньги. Я тебя сейчас спрячу, ни одна живая душа не найдет.
– Лада, ты меня любишь? – спросил он, как‑то странно глядя.
– Люблю, очень люблю, – заверила его я.
– Если уехать придется, поедешь со мной?
– Поеду, хоть на край света поеду. Не переживай, все сделаем, с отцом говорили, Танька поможет, соберем.
Ни машину, ни квартиру мне продавать не пришлось. Аркаша деньги нашел, обо всем договорился, в чем я ни минуты не сомневалась. Димку простили, с уговором, что он навсегда отойдет от дел. Оно и к лучшему. Аркаша через неделю ко мне приехал.