Я покраснела, а Лом заржал.
– Ладушка, радость моя, я ведь по‑хорошему с тобой хочу. Поженимся, все деньги наши будут, слышь? Я ведь знаю, ты баба честная, сколько лет с Аркашкой жила и ему не изменяла, я ж приглядывал. А Димка, понятное дело, что ж тебе была за радость со стариком… Со мной все по‑другому будет. Ты, может, думаешь, я бабник? Да на хрена они мне, ну лезут, суки, лезут, я ж один живу. Почему я до сих пор не женился, а? Я тебя жду, век свободы не видать, если вру. Слышишь, Ладушка?
– Слышу, – вздохнула я.
– Так что скажешь?
– Считай, я в деле. Только вот что, горячку не пори, здесь по‑умному надо… Я к делам присмотрюсь получше, вникну, чтобы разом все к рукам прибрать.
– Хорошо, Ладуль, как скажешь.
– И от меня подальше держись, – попробовала я внести ясность. – Аркаша не дурак, смекнет, в чем дело.
– Понял, – кивнул Лом. – Завтра увидимся? Приезжай ко мне, слышишь?
– Ломик, хочешь дело делать, о сексе забудь, – наставительно сказала я.
– Как забыть, – ужаснулся он, – ты что, Ладушка, да на черта мне тогда и деньги?
Да, трудно было говорить с распаленным страстью Ломом.
– Надо поосторожней, меня слушай, скажу можно, значит, можно. Понял?
– Завтра, да? – спросил Лом, заглядывая мне в глаза.
– С ума сошел? Ты меня вообще‑то слышишь?
– Но сегодня время‑то еще есть?
– С ума сошел, Аркаша увидит.
– В машину пойдем, на пять минут, а? Сил нет.
– Потерпи до Димкиной свадьбы.
– На всю ночь? – хмыкнул Лом.
– На всю, да пусти подол‑то, – разозлилась я.
Аркаша в кабинете на калькуляторе что‑то высчитывал, увидев меня, заулыбался. «Сейчас ты у меня улыбаться перестанешь».
– Денег дай, – сказала я.
– На что? – спросил он, подхалимски улыбаясь.
– На все.
– Ладушка, сына женю, прикинь, какие траты.
– Чего на свадьбу не зовешь?
Аркаша заерзал.
– Сама подумай…
– Ты что ж, стыдишься меня, что ли? – вскинула я голову.