Может, она и ни при чем, но следствие мне не нужно. Хватит уже. Сколько можно.
– А может, Кузьма Боровой нашел твоего отца? – предположил Григорий.
– Давай перестанем гадать на кофейной гуще. Надо решить проблему и забыть о ней.
Машина затормозила на пустой мрачной улице перед старым домом.
– Вероятно, это здесь.
Когда дверь квартиры открылась, оба гостя вздрогнули. Перед ними стояла Елена Еланская. Все замерли.
– Я не твоя мать, Ксюша, – тихо произнесла женщина.
Грим сделан профессионально. Парик, одежда, рост, все совпадало, кроме цвета глаз. Теперь и Гриша узнал Соню.
– Заходите. Не стойте на пороге.
Они вошли. Мужчина сидел на диване с пистолетом в правой руке и с дыркой в виске. Гриша достал платок и тут же взял пистолет, убрав его в карман. Как бы он еще раз не выстрелил.
Соня выглядела спокойной, даже равнодушной, и не удивилась появлению Григория. Не узнать его она не могла, если только у нее крышу не снесло.
– Как это случилось? – спросила Ксения.
– Не знаю. Я пришла, он был мертвым. Так вот и сидел. Я ничего не трогала. Замок не поврежден. Он сам открыл дверь убийце. Чужой человек не мог сюда попасть. Меня он опознавал по звонкам. Когда я пришла, дверь была приоткрыта. Уходя, убийца ее не захлопнул. Очевидно, хотел, чтобы труп был найден.
– А к чему вы так вырядились? – поинтересовался Гриша.
– Жена здесь бывала. Только в другом доме. Мы ее видели в окно. Где-то рядом прячется Кузьма Боровой. Больше ей не к кому приходить. Не тот район, чтобы сюда в гости к друзьям приезжать. А мой вид вас не должен смущать. За домом Еланской следят. Полиция не может понять, почему Еланскую никто не трогает. Лена дома. Спит мертвым сном. Я даю ей психотропные лекарства. В них я знаю толк. Она не проснется до утра. Я надеваю ее платье, парик, делаю грим и на ее машине выезжаю из ворот. Меня видят, но принимают за хозяйку. Следить за ней не рискуют. Я еду на вокзал и оставляю машину на платной стоянке, после чего беру такси и приезжаю к Иннокентию. Не первый раз уже. Холодильник ломится от продуктов, привезенных мной. Могла бы его убить двумя неделями ранее. Он сидит под замком и носа высунуть боится.
– На улице ни души, – сказала Ксения. – Его надо выносить. Кладбище – лучший вариант для захоронения. Ты, Соня, возвращайся домой. Мы сами справимся с задачей. Не надо ломать сценарий, который прошел не одну проверку. Созвонимся завтра утром. Пора действовать. Светает слишком рано.
Девушки спускались первыми. Гриша отставал на один пролет позади и тащил на плече труп.
– Какого черта тебя сюда понесло? – тихо спросила Ксения.
– Я же прикончила Лену. Все соответствовало твоему плану. Но дело в том, что твой отец мне дал то же самое задание. Я хотела ему сказать, что выполнила его. Я все еще рассчитывала на его помощь.
– Дура! Тебе надо на время исчезнуть.
– Нет. Пока не получу своего, никуда не исчезну.
– Ладно. Черт с тобой. Но учти, если меня сдашь, то тебе не жить. Про мою расписку забудь. Чернила испарились. У тебя остался чистый лист бумаги.
Соня побледнела, но промолчала.
Труп загрузили в багажник и уехали.
Все шло чисто, план должен сработать. Оставалась самая неприятная процедура. Вторые похороны Иннокентия Суконникова. Никакой новой идеи у Григория не появилось. Придется хоронить.
* * *
Когда Соня вошла в спальню и включила свет, ее ударило током. Не в прямом, а в переносном смысле. В комнате находились полицейские. Среди них подполковник Балабанов. Женщину тут же схватили за руки и надели на нее наручники. Она даже не вскрикнула.
– Убирать надо за собой, – сказал Балабанов.