Я не могу объяснить Андрееву очевидную для меня вещь: клуб, который нами мыслится как клуб, объединяющий весь спектр литературной самиздатской оппозиции, не примет устав, сочиненный для нас в писательской богадельне. Это значит планировать раскол при самом зарождении клуба, и если под знамена ССП кто-нибудь и поспешит, то это будет ничтожная в количественном и творческом отношении публика. Готово было сбыться мое предупреждение: «официал любое живое начинание способен довести до маразма».
Отказаться от проведения собрания Андреев просто так не может: это будет воспринято в глазах Обкома, секретариата ЛО ССП – всей номенклатуры, задействованной в этом деле, как его личная неспособность решать проблему, за которую он берется. В маленькой комнатушке мы долго препираемся. Я говорю: «Чего вы боитесь? Если наш устав, подписанный сорока литераторами, с вашей точки зрения, требует изменений, говорите, доказывайте с трибуны свою правоту. Чего прятаться за спину Союза писателей!» Андреев уступил.
Зал переполнен. Зарегистрировалось пятьдесят человек, набилось народу раза в два больше. Причина понятна – страх «засветиться». Пугливые давно уже утверждают, что клуб – провокация КГБ: всех перепишут, ко всем будут приняты меры. Игорь Адамацкий в роли ведущего собрания осваивает будущую роль официального председателя клуба. Юрий Новиков кратко рассказывает об итогах переговоров «группы контакта» с властями. Очередь за представителем Союза писателей. Становится ясно, какой устав мы получили бы из рук этой организации. Во-первых, там появился бы пункт о приверженности членов клуба «методу социалистического реализма». Во-вторых, представитель Союза был бы наделен званием «художественного руководителя» неподцензурной, самиздатской, оппозиционной по существу петербургской литературой.
Речь Андреева вызвала бурю негодования. Поэт Охапкин протодьяконским голосом заговорил о «русской литературе, залитой кровью». Михаил Берг потребовал, чтобы продукция Лениздата на 90 процентов состояла из произведений неофициальной литературы. Андреев допустил бестактность – предлагать свое «художественное руководство» литераторам зрелого возраста, многие из которых уже имели имя. На этом собрании он должен был понять, что перед ним коллектив, осознающий свои интересы и выдвигающий требования, на которых будет настаивать. Я предупреждал, что устав нельзя трогать, говорил, что ему придется иметь дело с невоспитуемыми людьми.
С юмором вспоминает Наль Подольский:
В программной речи куратор клуба Юрий Андреев сказал, что все мы – писатели с непростой судьбой, но теперь у нас есть шанс. При этом он прямо на ходу начал проводить воспитательную работу и попытался посеять в нас почтение к советской литературе:
– Ведь никто из вас не может назвать в XX веке более великого произведения на русском языке, чем «Тихий Дон» Шолохова!
Эта сентенция вывела из спячки Олега Охапкина, который бесцеремонно и зычно заявил:
– Ну, знаете, если вы будете нас оценивать по принципу сходства с Шолоховым, мы не сработаемся.
Андреев с установкой на взаимопонимание миролюбиво пояснил:
– Ну почему же обязательно с Шолоховым? Есть много других прекрасных писателей. Я, например, люблю Маркеса, хотя он не похож на Шолохова.
На этот раз притворно возмутился Владимир Эрль:
– То есть как не похож? Еще как похож!
Чтобы продолжить собрание, аудиторию пришлось успокаивать. В своем выступлении я сказал: «Нонконформизм выжил, но еще не решил проблемы, которые его породили».
Первое собрание имело в судьбе клуба исключительное значение. Был одобрен устав, предельно широко в тех условиях трактующий задачи и права объединения. Андреев, очевидно, проинформировал начальство о том, как проходило собрание, и начальство решило не настаивать на включении в учредительный документ положения о соцреализме. На втором собрании, состоявшемся 6 января 1982 года, в устав была вписана формулировка, под которой каждый из нас мог подписаться (см. устав). На этом собрании отчетливо выделилась та часть литераторов, которая, с одной стороны, заявила о себе как неподдающейся давлению, с другой – не впадающей в истерическую экстрему. Эта часть образовала тот морально устойчивый центр, который позволил товариществу пережить Брежнева и Андропова, Черненко и нажим КГБ в первый период правления Горбачева.
УСТАВ ТВОРЧЕСКОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ ЛИТЕРАТОРОВ
Клуб литераторов создается как творческое объединение при участии и руководстве Союза писателей (ЛО ССП РСФСР) и исходит в своей деятельности из гражданских, патриотических устремлений, которые всегда определяли развитие великой русской литературы. Ответственный представитель Союза писателей предлагается секретариатом ЛО ССП, участвует с правом решающего голоса23 во всех мероприятиях клуба, рекомендует – с учетом мнения правления клуба – к печати отдельные произведения и сборники членов клуба.
ЦЕЛИ И ФОРМЫ РАБОТЫ КЛУБА
Содействовать повышению профессионального мастерства своих членов, способствовать публикациям произведений членов клуба и иным формам контактов членов клуба с читателями.
Формами работы клуба являются: обсуждение произведений членов клуба; лекции, доклады, семинары, дискуссии, посвященные проблемам литературы, искусства и других видов гуманитарной деятельности; выступление со своими произведениями в других клубах, литературных объединениях, домах культуры, на радио и телевидении; подготовка к печати индивидуальных произведений и коллективных сборников членов клуба.
СТРУКТУРА КЛУБА
Общее собрание членов клуба избирает правление в составе 7 человек сроком на год, устанавливает периодичность работы клуба, вносит изменения в устав, принимает (квалифицированным большинством) в члены клуба, исключает из членов клуба, выносит иные решения по вопросам, связанным с деятельностью клуба.
Правление избирает председателя правления; при непосредственном участии ответственного представителя Союза писателей планирует и организует работу клуба, контролирует выполнение устава, периодически (раз в год) отчитывается о работе общему собранию, назначает составителей коллективных сборников членов клуба, осуществляет творческие контакты с другими творческими организациями.
ЧЛЕНСТВО В КЛУБЕ
Членами клуба могут быть поэты, прозаики, драматурги, критики, переводчики, искусствоведы, чьи интересы связаны с литературой. Члены клуба должны быть авторами произведений, отвечающих высоким профессиональным требованиям.
Членам клуба выдается членский билет. Порядок приема в члены клуба: личное заявление в правление, знакомство членов правления с произведениями и обсуждение их, рекомендация общему собранию, прием в члены клуба большинством в две трети голосов (от числа членов клуба).
Член клуба выполняет устав и решения общего собрания, участвует в мероприятиях клуба, во всех вопросах публикаций своих произведений руководствуется действующим советским законодательством24.
Несоблюдение устава ведет к предупреждению (сроком на год) и последующему исключению из членов клуба (простым большинством).
Принято общим собранием 6 января 1982 года.
Читая сегодня этот документ, замечаешь в нем неуклюжесть стиля и чуть ли не описки. Вариантов устава, как и названий клуба, было множество. Приведу некоторые из более чем двадцати предложений: «Импульс», «Дельта», «Движение», «Орфей», «Гипербола», «Лига», «Голос», «Ковчег», ЭОЛ (Экспериментальное объединение литераторов), «Круг», который позднее был использован в названии сборника. В некоторых вариантах клуб наделялся правами самостоятельного юридического лица и участия в «любых – включая международные – конференциях, семинарах…» и т. д., в других брал на себя защиту социальных прав своих членов, я считал важным положение о приравнивании членства в объединении занятости общественно полезной деятельностью.