– Куда мы бежим? Что делать дальше? Тут же всё, всё разрушено! – не замечая того, Саманта кричала. Впрочем, в царящей вокруг какофонии её крик был едва слышен.
– Для начала – домой. Надо узнать, что с родителями и забрать документы. И деньги. Потом – по обстоятельствам. Скорее всего, придётся выбираться из города. Судя по тому, что мы видели сверху, в ближайшие дни Львов будет просто парализован. Наверняка разрушены все коммуникации: не будет ни воды, ни газа, ни электричества. Хорошо хоть, что лето: на улице тепло.
– А куда выбираться? И как?
– В Киев. У меня там брат живёт. Двоюродный. Да и ваше посольство, опять же. Там помогут отправить тебя домой.
Саманта больно сжала руку Петра:
– Питер, я не хочу домой. Я только недавно приехала и… Тут такое случилось! Я должна быть тут, с тобой!
Он обнял девушку и прижал к себе:
– Сэми, я тоже не хочу расставаться. Но пойми, тебе безопаснее будет дома. Да и мне спокойнее. А когда всё нормализуется, я к тебе прилечу. Или ты ко мне. Идёт?
Саманта яростно затрясла головой:
– Не идёт! Я останусь здесь, с тобой!
– Вот упрямая девчонка! – Пётр улыбнулся и нажал пальцем на вздёрнутый носик девушки, – Ладно, давай пока отложим этот разговор. Надо пробираться домой. Подозреваю, что трамваи не ходят, поэтому придётся пешком. Пошли?
– Пошли! – она шмыгнула носом и, не отпуская руку юноши, быстро зашагала рядом с ним по мостовой.
Несколько минут прошли в молчании. Молодые люди торопливо шли по разрушенному городу, потрясённо разглядывая изменившийся до неузнаваемости пейзаж. В окнах редких уцелевших домов не осталось стёкол. Люди, в чём были, высыпали на улицы, старясь держаться подальше от стен. Тут и там высились груды битого кирпича, в которые превратились менее прочные здания. И на этих грудах копошились отчаявшиеся люди, пытаясь голыми руками докопаться до тех, кто остался внизу, под завалами.
– Им надо помочь! Пошли! – Саманта дёрнулась в сторону, к очередным развалинам.
– Сэми, мы не сможем помочь всем! Надо побыстрее добраться домой. Воможно, там тоже нужна наша помощь. Давай скорее! – Пётр рванул девушку за руку, увлекая за собой.
– Но… Да, ты, наверное прав. Пойдём, – она с трудом оторвала взгляд от людей, лихорадочно разбирающих развалины, и почти побежала следом.
Свернув за угол, молодые люди остановились, поражённые страшной картиной: перед ними была огромная яма в земле, в которую провалился целый квартал! Из глубины поднимались клубы пыли и дыма. И доносились разноголосые стоны и крики.
– Господи… – прошептала Саманта.
Пётр подошёл к краю провала и осторожно наклонился над ним. Дым и пыль застилали всё, не позволяя рассмотреть, что происходит на дне. И где оно, это дно.
– Уходим. Мы ничего тут не сделаем, – изменившимся голосом сказал он, – Здесь не пройти. Придётся в обход.
Девушка молча кивнула, не отрывая глаз от страшной дыры в земле.
– Сэми, ты слышишь? Уходим! – Пётр взял её за плечи и сильно встряхнул.
– Да, да… – прошелестела она и, развернувшись, побрела прочь.
Пётр помедлил секунду и зашагал следом. Опять – минуты в тягостном молчании. Молодые люди шли по улицам, усеянным битой черепицей и обломками кирпичей, не обращая внимания на царящую вокруг суету.
– Пани, раз уж мир гибнет, займёмся любовью! – к Саманте подлетел бородатый тип с безумными глазами и с ходу попытался расстегнуть её джинсы.
Пётр, не останавливаясь, сунул кулаком в челюсть бородачу. Тот отлетел в сторону и растянулся на мостовой. Но тут же вскочил и с громким хохотом помчался прочь, раскинув руки в стороны, и высоко задирая длинные ноги.
Саманта, казалось, ничего не заметила. Она всё так же молча брела по улице, не глядя по сторонам.
– Сэми, нам сюда! – Пётр взял её под руку, направляя в переулок.
Она покорно кивнула. Сюда – так сюда.
Подземные толчки тем временем прекратились. Мостовая уже не выплясывала под ногами краковяк и идти стало намного легче. Пётр ускорил шаг.
– Помоги… – хриплый шёпот раздался у самого его уха.
Юноша вздрогнул и огляделся. Никого.
– Помоги… Я тут. Внутри… – шёпот повторился.
На этот раз его услышала и Саманта:
– Питер, ты слышишь?
– Слышу. Погоди-ка… – он подошёл к окну на первом этаже дома, рядом с которым стоял, и прислушался.
– Да, здесь… Помоги… – голос доносился изнутри.
Стёкол в раме не осталось. Пётр осторожно заглянул внутрь и вздрогнул: прямо на него пронзительно смотрели глаза, наполненные болью.
Глаза принадлежали старику, лежащему на полу небольшой комнаты. Собственно, старик был виден лишь до пояса. Всё, что ниже – скрывала бетонная плита. Обрушившаяся, видимо, во время подземных толчков из потолочного перекрытия и пригвоздившая несчастного хозяина квартиры к полу.
– Зайди… Мне тебе сказать надо кое-что… И отдать… – прохрипел старик, с мольбой глядя на Петра.
– Мне? – с недоумением переспросил тот.
– Да. Скорее… нет времени! – нетерпеливо дёрнулся старик. И тут же застонал от боли, причинённой неосторожным движением.
– Хорошо. Иду, – вдруг согласился Пётр и проворно забрался внутрь.
– Питер, я с тобой! – протянула к нему руки Саманта, тоже подойдя к окну.
Юноша помог ей забраться в квартиру. Они подошли к стонущему старику: тот лежал теперь с закрытыми глазами и, казалось, был в беспамятстве.
– Сэми, помоги! Берись за другой край! – Пётр кивнул девушке на бетонную плиту, – Три, четыре!
Вместе они попытались приподнять её. Да куда там! Плита даже не шевельнулась.
– Не надо… Бесполезно… И времени нет… – старик вновь открыл глаза, – Мне немного осталось. Несколько минут может… Я чувствую.
Пётр опустился на колени рядом с головой умирающего. Рядом присела Саманта:
– Как же мы можем вам помочь? – спросила она.
Старик едва заметно кивнул:
– Можете. Только не мне. Всем…
– Как это – всем? – удивился Пётр.
– Всем, – подтвердил старик, – Часы…
– Что?
– Часы. Они пошли…
Молодые люди переглянулись в недоумении. Бредит?
– Какие часы?
– Эти, – старик слабо шевельнул рукой.
Пётр присмотрелся: высохшие пальцы сжимали какой-то предмет.
– Возьми! – пальцы разжались.
Юноша послушно протянул руку и взял то, что лежало на ладони умирающего старика. Поднёс к глазам…
Часы. Старинные карманные часы с крышкой. На цепочке. Похоже, золотые. Довольно большие и с какой-то, необъяснимой сразу, неправильностью.
– Они пошли! – грустно повторил старик.
– Ну… часы ведь должны ходить, верно? – пробормотал Пётр, рассматривая сложный рисунок, выгравированный на крышке.
– Эти – нет! – шёпот сорвался в хриплый выкрик, – Эти – не должны! Ни в коем случае! Но пошли. Двадцать дней назад. Я должен был сразу отправиться по стрелке… Не смог… Старый стал… Болею… – печально закончил старик и умолк, переводя дыхание.
– Послушайте, э-э-э… – начал было Пётр, но запнулся, поняв, что не знает, как обращаться к странному хозяину часов.
– Велимир… – подсказал тот.
– Велимир? Очень приятно. Я – Пётр. Это – Саманта. Она из Америки, студентка. Здесь по обмену, – невесть, зачем, объяснил юноша.
Старик слегка кивнул:
– Рад познакомиться…
– Так вот, Велимир… мне кажется, будет лучше, если вы расскажете нам всё по порядку. Пока, честно говоря, я ничего не понял. А ты, Сэми?
Девушка помотала головой:
– Абсолютно ничего.
Старик грустно улыбнулся уголками губ:
– Да, вы правы. Я расскажу. Надеюсь, мне хватит времени… Открой часы, Пётр. Там есть кнопка, сбоку.
Юноша поискал и нашёл. Нажал. Крышка с тихим звоном откинулась, открывая взору циферблат с тремя стрелками.
Странный циферблат. Там, где у обычных часов находится цифра «12», – у этих красовалось совершенно непонятное «40».
И стрелки тоже странные. Одна из них, чёрного цвета, неподвижно застыла, указывая на отметку «20». Зато две другие, золотая и серебряная, едва заметно подрагивали, словно в нетерпении.
Повинуясь внезапному наитию, Пётр повернул часы на ладони. Чёрная стрелка по-прежнему показывала на «20». Зато золотая и серебряная, дрогнув, тут же вернулись в своё первоначальное положение.