Леля кивнула и сбегала за ним наверх.
– А теперь, мусечка, иди на второй этаж, – велела дочь.
Я покорно поднялась по ступенькам.
Свет погас, а через пару минут по залу заметался тонкий лучик.
– Вот, – обрадовалась я, – точь‑в‑точь такой.
Раздался стук двери и веселый Машкин голос:
– Ну, ты поняла, что никого внутри не было? Я вышла наружу и посветила в витрину.
– Ты ходила на улицу в пижаме! – возмутилась я. – С ума сошла! Во‑первых, на улице январь, а во‑вторых, мы не в Ложкине!
– Мусечка, не занудничай, – вздохнула дочь, – я хотела тебя успокоить. Просто некая личность стояла у магазина и направляла фонарь на витрину.
– Зачем?
– Ну, идиотов много, – философски заметила Машка, – может, любопытный, а может, и впрямь залезть сюда хотел.
– Но шорох!
– Муся, – вздохнула Маня, – это мыши, серые, домовые, грызуны, всего лишь мыши.
– И сказала кошка: «Тише, тише, тише, не буди, мне во сне приснились мыши, не одна, а целых три», – неожиданно заявила Леля, потом увидела мое удивленное лицо и добавила: – Песенка такая есть, детская, про киску, которая грезит о мышках.
– Все таинственные обстоятельства имеют логическое объяснение, – подвела итог Машка.
– И инопланетяне? – спросила простоватая Леля.
– Лучше помогите книги на место расставить, – вздохнула я.
Короче говоря, не выспались мы совершенно. Где‑то около пяти, распихав томики на полки, легли вздремнуть. Не успели мои глаза закрыться, как раздался отвратительный резкий треск. Семь сорок, пора вставать.
Я заглянула в кабинет к Аллочке и вздохнула. У заместительницы стоят два дивана, весьма неудобных, вот девочки и решили проблемы по‑своему. Стащили с них подушки и устроились на полу. Импровизированное ложе окружали собаки: Банди, Снап, Черри и Жюли, Хуч предпочел спать со мной. Поверх одеял мирно дремали кошки Фифина и Клеопатра. Сомс сидел на подушке, возле головы Мани. Увидав меня, он издал короткое «мяу» и гордо сверкнул круглыми зелеными глазами. У кота был радостный, если не сказать счастливый вид, учитывая, что его еще с утра не кормили, это выглядело странно.
– Тебе понравилось бродить ночью по магазину? – спросила я у Сомса и уже собралась погладить его по пушистой спинке, но тут заметила на макушке Маруси, в ее светло‑русых волосах, какой‑то странный комок темно‑серого цвета. Недоумевая, я наклонилась пониже, похоже на кусок меха со шнурком, может, кот оторвал помпон от Лелиной шапки? Я совсем приблизила лицо к подушке и заорала от неожиданности:
– Мама!!!
Девчонки подскочили.
– Что? – спросила Леля. – Опаздываем, да? В школу?
– Нет, – сердито ответила Маня, – мусечка визжит. Книги опять упали?
Я только тыкала пальцем в ее волосы.
– Там, там…
Машка запустила руку в пряди и вытащила… дохлую мышь.
– Подумаешь, мышка!
– Она мертвая! – взвизгнула я.
– Это лучше, чем живая, – возразила Машуня, – не укусит, небось Сомс принес.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
– А он весь вечер тут засады устраивал, – пояснила дочь, – видишь, весьма удачно. Потом мне добычу приволок, угостить хотел, хороший кот.
И она поцеловала усатую морду. Мне стало интересно.
– Почему же он решил побаловать тебя, а не Лелю?
Маруська встала и потянулась.
– Кошки очень памятливы, а Сомс еще и благодарен.