Пришлось поступиться своими принципами и полезть в апартаменты еще раз. Вроде все сошло благополучно, но на следующий день в квартиру к Колпакову ворвалась целая куча парней в вязаных шапочках‑шлемах и измолотила Лешку почти до беспамятства. Потом его облили ледяной водой, привязали к стулу и сурово спросили:
– Зачем у папы крысятничал?
– У кого? – растерялся Лешка. – У какого папы? Если вы про шкатулку, то да, было дело, бес попутал. Стащил у дедульки игрушку, очень понравилась, могу назад отдать.
– Ты еще дурее, чем кажешься, – хмыкнул один из бандитов, – полез в хату и не знаешь, кто там живет?
– Никодим Ефимович Белкин, – растерянно ответил Леха, – бывший военный, полковник, кажется.
– Это точно, – заржал бандюга и для порядка треснул парня еще разок по зубам, – кликуха у него Полковник, авторитетный дядька, смотрящий наш. Сообразил, кого ощипал, селедка вонючая?
Леша похолодел. Хуже ситуацию трудно себе представить, он стащил шкатулку у криминального авторитета, человека, поставленного сходкой следить за порядком в районе. Алеша не сомневался, что теперь его убьют. Но бандит, еще раз отвесив Лехе оплеуху, весьма мирно сказал:
– Полковник у нас жалостливый, я бы тебе ноги повыдергал и в макушку вставил. Но папа просил без крови. Значитца, так! Игрушечки верни, да штраф с тебя, двадцать тысяч долларов. Завтра и отдашь.
Лешка попытался объяснить, что дурацкие ящички с музыкой проданы, а денег в наличии нет, но в ответ получил пару зуботычин и заявление:
– Где хочешь бери, нас это не колышет, коли завтра не отдашь, пеняй на себя!
Алешка кинулся к клиенту, прося шкатулочку назад, но коллекционер только развел руками. Одна на месте, а вторую, ненужную, он отнес в салон, к Наде.
Лешка не слишком‑то хотел рассказывать Надьке о чрезвычайном положении, но пришлось ему бежать к сестре и вываливать правду про наезд. Надя безумно перепугалась. Алеша не сообщал ей раньше, что сам промышляет кражами. Просто говорил, будто имеет дело с криминальными ребятами, обворовывающими квартиры, так что Надюша испытала двойное потрясение. Первый раз, когда узнала, что любимый брат домушник, а второй, поняв, какая опасность грозит парню.
Надя мигом начала действовать. Доллары, под залог дома в Подмосковье, дал Лева Яшин.
– Кто? – удивилась я, пытаясь припомнить, откуда мне знакомы это имя и фамилия.
– Лев Яшин, – спокойно повторил Юра, – один из совладельцев салона и любовник Нади.
Надо же, парень выручает свою женщину, но не просто так, а под залог. Сразу вспомнился анекдот. Звонок в офис к «новому русскому». Банкир снимает трубку:
«Слушаю, говори побыстрей, дорогая, у меня совещание. Ссудить тебе сто тысяч долларов? А какой залог? Твои бриллианты? Это смешно. Машина – уже лучше, но этого мало. Дача? Ладно, ты получишь в долг сто тысяч зеленых под залог машины и дачи, да, да, сегодня! А сейчас, мама, не мешай, ей‑богу я занят!»
– Откуда мне знакомо это имя? – пробормотала я. Лев Яшин… Определенно где‑то слышала, как у всех преподавателей, у меня отличная память на фамилии. Лев Яшин…
Юра улыбнулся:
– Хотите помогу? Был такой голкипер, безумно популярный футболист, Лев Яшин, скорей всего это сочетание имени и фамилии засело у вас в мозгу давно. Но, смею вас уверить, Лева, который совладелец салона, не имеет никакого отношения к физкультуре и спорту. Такой огромный, рыхлый парень, вот он и дал деньги, но только пятнадцать тысяч. То ли не имел всей суммы, то ли не захотел расставаться с ней.
Шкатулочка, по счастью, оказалась непроданной. Леша примчался к Юре и со слезами на глазах, рассказав всю историю, попросил:
– Будь другом, дай пять штук.