Через пару минут прозвенел звонок, Сережа влетел в класс и сел около Сони.
– Отпустила? – тихо спросила Вартанова.
– Куда она денется, – прошептал Сергей, – мы сказали ей, что Катюха пальцы рамой окна прищемила.
Соня подавила смешок, Нинель ведет биологию, она развела у себя в кабинете настоящую оранжерею и не разрешает заменить там обычную деревянную раму на стеклопакет.
– Так называемые евроокна губительны для растений, – вещает Нинелька. – Они создают излишнюю сухость воздуха.
Всем смешно, но директор пошел на поводу у училки, правда, предупредил:
– Если кто из детей прищемит пальцы шпингалетом или допотопной форточкой, я сразу установлю стеклопакет.
Биологичка близорука. Когда увидела «окровавленную» руку Кати и услышала, что она хотела закрыть окошко и не справилась с дурацким шпингалетом, Нинель перепугалась:
– Ой, ребятки! Теперь‑то директор мое окно по‑современному застеклит.
– Мы никому не расскажем, – пообещал Сережа, – Катюха потихоньку в поликлинику сбегает, рентген сделает и домой пойдет. Отпустите ее.
– Убегай скорехонько, – обрадовалась классная руководительница. – Можешь три дня в школе не показываться, на этот срок справка от врача не требуется. Ты девочка ответственная, положительная, одноклассники тебе задания продиктуют. Уж не выдавайте меня, ребятки, погибнут от стеклопакета цветочки.
Катюша умчалась в больницу. Она обещала позвонить Соне, но до сих пор не объявилась.
– Отличная классная руководительница, – разозлилась я, – лютики‑цветочки ей дороже девочки! Разрешила ей улизнуть с уроков. Соня, откуда Ирина могла знать твой мобильный номер?
– Катюха ей его давно сказала, – ответила Вартанова, – вдруг чего случится! Видите, пригодился.
– Помните номер больницы? – спросила я.
– Неа, – хором ответила парочка.
– Курский вокзал, – произнесла Соня.
– Что? – не поняла я.
– Катюха спросила, как туда быстрее доехать, – пояснила Вартанова, – клиника где‑то там.
– Пожалуйста, вспомни как можно точнее, – взмолилась я.
Соня прикрыла глаза рукой.
– Мы шли в буфет, мобила затряслась. Я ее в виброрежиме держу, зачем зря народ дразнить? Вынула потихоньку трубу, встала у стены, голову наклонила, Серега с Катькой меня окружили, ну вроде мы шепчемся. Говорю: «Алло», а из мобилы мужчина вежливо так говорит:
– Позовите Катю Соловьеву.
Ну я сразу спросила:
– Кто вы?
Мне и ответили:
– Ее маме очень плохо, соедините меня, пожалуйста, с Екатериной.
– Сонька Катьке сотовый сунула, Соловьева в пустой инглиш‑кабинет заскочила, – влез в разговор Сергей, – а мы остались в коридоре.
– Неприлично чужую беседу слушать, – пояснила Соня.
– Ага, мы сначала подумали, что это из их секты, – ляпнул Сергей.
Соня грозно глянула на него, но поздно. Слово, как известно, не птичка, вылетит, назад в гнездо не вернется.
– Какой еще секты? – тут же отреагировала я.
– Это не наш секрет, – оборвала его Вартанова, – мы не имеем права выбалтывать.
Я оторвалась от стены.
– Устала стоять.
– Так уходите, – схамила Соня.
Я не обиделась на наглую девицу.