– При озвучке поправим, – пообещали откуда‑то из угла, – сделаем из «кар‑кар» «хрю‑хрю».
Гриша не оценил шутку по достоинству.
– Мне надо «гав‑гав», злобный овчарий рык, ротвейлерский бас, лай Баскервилей!
– Не волнуйся, – успокоили режиссера из темноты. – Исполним любой каприз на твой вкус.
– Можно переодеваться? – обрадовалась я.
– Куда! Стоять! – возмутился Григорий. – А прыжок? С крыши одного здания на другое? Смерть Графа!
Я замахала руками.
– С ума сошли? Спасибо! Мне еще жить хочется! Снимайте Степана! Не собираюсь закончить свои дни в шкуре Бобика, который скачет по крышам домов!
– За трюк больше платят, – попыталась стимулировать меня Зоя. – И еды вдвойне положено.
– Извините, но я не хочу лежать в гробу, сжимая в объятиях два пакета собачьего корма, – вспылила я. – Сильно сомневаюсь, что на том свете мне пригодится «лакомый обед с овощами», да и деньги там некуда тратить. Поэтому я отказываюсь.
– Дашуль! Обратной дороги нет, – сурово произнес Федор. – Тебя Графом теперь не заменить, зритель увидит разницу. Назвалась водкой, лейся в горло. Ну, цыпа, еще несколько усилий – и конец. Сериал получится супер, мы захапаем «Тэфи». Наденешь на церемонию красивое платье! Попадешь в прессу.
– Мне предстоит свалиться в пропасть между семиэтажными домами, – напомнила я. – То, что соскребут с асфальта, похоронят в закрытом гробике. Даже если на его крышке напишут: «Она играла в кинушке, которая получила «Оскар», и прибьют сверху платье от Шанель вкупе со стокилограммовым мешком собачьих сухарей и конвертиком с миллионом долларов, меня это не утешит.
На секунду в студии воцарилась тишина, затем съемочная бригада в едином порыве захохотала.
– Кинофокус, – поправила меня Рая. – Старая кинематографическая уловка!
– Вы Вадима представляете храбрецом, который сам исполняет трюки, – прошептала я.
– Ну и что? – деловито осведомилась Раиса. – Если артист работает с декорацией, ползет по ней, это и называется трюк! И надо прыгать! С одной скамеечки на другую! Никакой лажи, просто чуть другой ракурс. Дашуня, отработай, и ауфвидерзеен!
– Если не надо сигать с одной крыши на другую, я готова, – согласилась я.
– Гриша, она перестала выделываться, – заорала Рая.
– Легла на точку! – завопил режиссер. – Орел, в кадр, Граф, соберись! Погоня по вертикальной стене! Мотор.
– Кадр сто девяносто восемь дубль один!
Трах‑тарарах!
Вадик пополз вперед, я старательно поспешила за ним.