– Он живет в камере с заключенными, они его взяли щенком, выкормили, прячут от охраны.
Я изумилась, интересно, у них есть консультант? Почему никто не объяснил ни сценаристу, ни режиссеру, что в местах заключения постоянно проводят обыски? Спрятать щенка от проверяющих невозможно, его мигом найдут и уведут. В некоторых СИЗО, впрочем, разрешают держать кошек‑крысоловов исключительно для ловли грызунов. Слышала я и о заключенных, которые от скуки дрессируют мышей. Дегтярев рассказывал об одном мошеннике, который научил крыс плясать на задних лапах, кланяться, кувыркаться. На представление сбегалась посмотреть вся охрана и даже следственная часть. Но собака в камере – нонсенс. С псами ходят только охранники, те, кто стережет сидельцев.
– Граф раскопал лапами проход, – деловито вещала Рая, – и он же вычислил предателя, Орла. Сейчас мы должны снять момент погони. Без пса не обойтись.
Вадик вздернул подбородок.
– Нет, и точка.
– Заинька, не упрямься, – попросил Гриша.
– Или я, или собака, – не пошел на уступки Полканов. – Я хорошо отношусь к животным, но Граф мне не нравится! Конец истории.
– Мы замотаем ему морду скотчем! – в порыве вдохновения воскликнула Раиса.
– Лучше заклейте пасть актеру, – возмутилась из темноты дрессировщица.
– Или я, или он, – твердил Вадик. – Выбирайте!
– Партия и Ленин близнецы братья, кто более матери истории ценен? – продекламировал мужчина за камерой. – Мы говорим «партия», подразумеваем Ленин, говорим Ленин, подразумеваем «партия». Оба нужны, и собака, и Вадим.
– Молчать! – завопил Гриша. – Так, ваши предложения! Федор?
– Так нам заткнуться или петь? – меланхолично осведомился оператор.
– Петь и затыкаться, – не растерялся Гриша. – Время, дети мои, уходит. Федя, какие мысли?
Оператор зевнул.
– Привязать пса на трос, пусть бежит на месте.
– Бред, – оценил Гриша. – Рая?
– Поставить вместо Вадика манекен на колесах! – оттарабанила помощница.
– Хрень кретинская, – разобрался и с этим предложением режиссер, – Вадя, давай еще дубль с собачкой, а?
– Ни‑ког‑да! – по слогам произнес тот.
– Нарядите человека овчаркой, – пискнули от стены.
– Кто это сказал? – заорал Гриша.
В павильоне повисла напряженная тишина.
– Кто сказал? – повторил режиссер. – Ау!
– Ну я, – прочирикало худенькое существо, появляясь в круге света. – Вера, костюмер. У нас есть наряд, вылитый Граф. Наденем на статиста, и флаг ему в руки, то есть в лапы.
– Отлично! – хлопнул в ладоши постановщик. – Вера, тебя за креатив угостят бесплатно чаем в буфете. Неси прикид, наряжай мужика, мы ждем, не зачехляем ружья. Чего ты ждешь?
– Парень в наряд не влезет, нужна щуплая тетка. Вот она подойдет, – проговорила Вера, указывая на меня пальцем.
– С ума сошла? – подпрыгнула я.
– Ерундовое дело, – хмыкнула костюмер. – Пробежишь пару раз на четырех лапах, получишь деньги за съемочный день, как дрессированное животное. Рай, ее можно по ведомости ротвейлером оформить?
– Запросто, – кивнула помощница режиссера. – Ставка плюс бесплатная жрачка – пакет сухого корма.
– Отличное предложение, – заржал Федор.