Так прошел не один год. Сонечка перешла в выпускной класс, активно готовилась к поступлению в институт. Девочка увлекалась живописью, хорошо рисовала и собиралась учиться в Строгановке. Андрей Валентинович был не очень доволен выбором дочки.
– Лучше бы тебе заняться изучением иностранных языков. Ну что за профессия – художник? Зыбко, ненадежно… На миллион людей, умеющих изобразить на бумаге или холсте пейзаж, рождается лишь один Левитан!
Но Сонечка уперлась, и отец сдался, разрешил дочери ходить на подготовительные курсы при Строгановке.
Погода в тот год не радовала, лето выдалось очень холодным – июнь люди проходили в пальто, в июле на Москву и окрестности обрушились ливни, в августе кое‑кто достал с антресолей теплые сапоги. Зато в сентябре установилась жара, и Бархатовы решили созвать приятелей на уик‑энд.
Шестнадцатого числа, около полудня, на террасе установили мангал. Мясо готовил Андрей Валентинович. Вообще‑то, он был совершенно не приспособлен ни к какой домашней работе, но шашлык – его хобби. Эстер находилась на кухне, резала овощи. Лидия Сергеевна пошла переодеваться в спальню – капнула на футболку томатным соусом и поспешила надеть вместо джинсов и тишотки сарафан. В момент, когда Лидия поправляла перед зеркалом прическу, до ее слуха донесся нечеловеческий вопль, такой страшный, что она, позабыв о наведении красоты, ринулась вниз.
Крик летел из гостиной. Бархатова сбежала по ступенькам и увидела на полу, под смешным балкончиком, Леночку. Девочка лежала в странной позе, неестественно вывернув ноги, под телом ее темнела кровь. Рядом на коленях стояла Соня, у камина билась в истерике Агния.
– Боже! Что случилось? – закричала Лида.
Софья еле слышно ответила:
– Лена упала с балкона.
– Вызываю «Скорую»! – закричала Эстер из коридора. – Уже звоню.
– А ну отойдите, – приказал Николай. – Я врач, сейчас посмотрю.
– Лучше не трогать девочку до прибытия специалистов, – прошептала Надя и обняла своего Юрочку.
Но муж, не обратив внимания на слова жены, присел около Лены.
– Господи, как же она свалилась? – в ужасе спросил Андрей Валентинович.
– Перевесилась через перила, – залепетала Соня, – не удержала равновесия и… бумс!
– А ты где была? – спросила Лида.
Соня заметно растерялась.
– Ну, я ходила в библиотеку, а потом зашла в туалет, услышала крик и прибежала сюда.
– И видела, как Лена упала? – пыталась выяснить Лидия.
– Н‑нет, – прошептала дочь.
– Откуда тогда знаешь, что Лена перевесилась? – вдруг поинтересовалась Надя.
Соня вытерла ладони о юбку.
– Сначала я была в библиотеке. Хотела принести Юре и Егору книжку. Они бегали, кричали, толкнули вазу и чуть не разбили ее. Я посадила их в гостевой… ну, там, где Коровины ночуют… и сказала: «Будете шуметь, вам ничего не дадут, ни шашлыка, ни мороженого…»
На этом месте повествования я кашлянула. Лидия Сергеевна нахмурилась:
– Если человек рассказывает, слушай спокойно.
– Простите, но кто такой Егор? – поинтересовалась я. – Впервые это имя слышу.
Бархатова скривилась.
– Юра был невероятно активный мальчик. Ну, просто мотор! Ни секунды на месте устоять не мог, ухитрялся одновременно находиться в трех местах. Например, я сижу в гостиной у телевизора, слышу звон, оборачиваюсь и вижу на полу кочергу – это Юра бегал, толкнул подставку, на которой каминные принадлежности висят. То есть секунду назад мальчик в комнате был, но его уже нет, зато Эстер кричит из кухни: «Юра, немедленно положи нож! Это не игрушка!» Значит, хулиган успел туда добраться и унесся в баню, потому что по всему дому грохот пошел – непоседа тазики расшвырял.