– Как дела? – спросил он.
– Шоколадно, – улыбнулся Луис.
Завязалась ничего не значащая беседа, прерванная появлением официантки.
– Вот, – перебила она мужчин, протягивая фотографу бутылку.
– А стакан? – обозлился Луис. – Ты совсем больная? Прикажешь из горла хлебать?
– Но на столе нет чистых, – попыталась оправдаться девица.
– Жуть, убогая, – рявкнул Луис, – откуда вас только понабрали. Сбегай живенько к старшему и потребуй бокал.
Девушка снова улыбнулась и исчезла в толпе гостей.
– Ничего себе, – воскликнул Венька, – в каких ты с ней отношениях?
– С кем? – удивился Луис.
– С Риммой.
– С кем? – повторил фотограф, не поняв, кого имеет в виду Полтавский.
– Кого ты сейчас за стаканом погнал, знаешь?
– Официантку.
Веня начал смеяться:
– Ну ты даешь! Позволь процитировать тебе заезженную, но очень верную фразу: «Начальство надо знать в лицо». «Официантка» – дочь хозяина праздника.
Луис чуть не уронил фотоаппарат.
– Врешь!
– Нет, спроси кого угодно, ее тут многие знают.
– Но она одета как последнее чмо, – изумился Луис, – в черную юбочку и белую блузку, прямо как сикозявки с подносами! Ты ничего не путаешь?
– Нет.
– И драгоценностей на ней никаких нет, – продолжал недоумевать Луис.
– Тем не менее она дочь владельца всего этого, – стоял на своем Веня, – ты, однако, фраернулся!
Посмеиваясь, Полтавский отошел к другому знакомому, а Луис остался на прежнем месте, ожидая возвращения Риммы. Та не замедлила появиться через пару минут с пластиковым стаканчиком.
– Извини, – пробормотал Луис, – я принял тебя за прислугу.
Римма звонко рассмеялась:
– Ерунда, мне не трудно принести воды.
– Ты супер! – воскликнул фотограф. – Другая бы охрану позвала.
– С какой стати? – продолжала смеяться Римма.
Естественно, Луис сделал все возможное, чтобы девушка согласилась встретиться с ним завтра в городе. Римма, кстати, совсем не кривлялась, охотно пошла на контакт, и через месяц Луис впал в эйфорическое состояние. Наконец‑то он нашел тот вариант, о котором мечтал.
Римма была вполне привлекательная внешне, и из нее могла выйти фотомодель. Она имела ровный, не вздорный, не капризный нрав и оказалась совершенно не избалованной. Одевалась дочь банкира очень просто, никаких дорогих, эксклюзивных вещей и драгоценностей не носила, по городу передвигалась на метро и получала образование не в МГИМО, не в МГУ, не в Лондоне или Нью‑Йорке, а в заштатном институте. Никакой охраны у девчонки не было, никто ей постоянно не названивал на мобильный и не задавал вопросов типа: «Ты где?» или «Когда вернешься?»
Римма без проблем оставалась на ночь у Луиса, а тот старался изо всех сил влюбить в себя богатую наследницу. Дело продвигалось вперед семимильными шагами, и в конце концов Луис произнес слова, которые мечтают услышать от своих любовников тысячи женщин:
– Дорогая, выходи за меня, вот мои сердце и рука.
Римма отреагировала на предложение восторженно. Сначала она бросилась Луису на шею, потом затараторила:
– Прямо завтра понесем заявление. Ой, хочу платье белое‑белое, широкое, со шлейфом… Луис, ты меня очень любишь?
– Очень, – кивнул фотограф.
– Понимаешь, у меня есть младшая сестра, Надя. Пусть будет моей свидетельницей, ты разрешишь?
– Конечно, дорогая, – заулыбался жених.
– Ей тоже надо платье! Красивое! Мы его купим?
Луис удивился, но виду не подал.