Официально приводить ее на фирму не хочу, мигом лишусь мелких радостей вроде Маши, понятно?
– В отношении жены да, но эта Маша?
– Она дура, и с ней отлично отдыхать, у самого в мозгах ни одной мыслишки не остается, – засмеялся Гриша, – ума мне и дома хватает, а с такой, как Машка, просто и забавно. Она манекенщица, при агентстве состоит, «Стиль жизни» называется. Надеется во вторую Водянову превратиться. Но, думаю, ничего у нее не получится, в результате выскочит замуж, обабится. Девочек в «Стиле жизни» много, надоест Маша, поменяю. Ладно, фиг с ними, с бабами, ты мне еще раз расскажи: в чем дело?
Я открыл было рот, но тут появилась страшно расстроенная Маша:
– Гри! Я проиграла!
– Эка печаль, не в первый раз, – утешил дурочку любовник, – садись и ешь.
Маша, всхлипнув, устроилась за столом и принялась методично ощипывать гроздь винограда, глаза ее уставились на экран телевизора, где носился патлатый парень с гитарой.
Я захлопнул рот.
– Говори, – махнул рукой Гриша, – при ней можно, уж поверь, у Маши в голове вакуум, пустота, она ни хрена не понимает, а когда в телик уставится, и вовсе последние крохи ума теряет.
Пока он давал оценку своей спутнице, та начала тихонько подпевать:
– Та‑та‑ля‑яля‑ля…
Я улыбнулся, похоже, Григорий прав, Маша нечто вроде мебели, вы же не боитесь, что кресло разболтает ваши секреты?
Некоторое время мы с Гришей обсуждали создавшуюся ситуацию. На этот раз Арапов проявил полнейшую доброжелательность и искренне пытался помочь мне. Но как он ни старался, так и не сообразил, кто мог воспользоваться его именем. Маша нам, как ни странно, не мешала, она была занята сначала телевизором, а потом ужином. Забыв про спаржу, красавица слопала дораду и принялась за ананас.
Я же, устав от бесконечно повторяемого Гришей вопроса: «Ну что за падла мою фамилию назвала?», подвел итог беседы:
– Значит, ничего путного в голову не приходит?
Гриша развел руками:
– Нет. Одно обещаю точно: если додумаюсь, сразу тебе позвоню.
Я кивнул, попрощался с бизнесменом и двинулся к выходу. Но в тесном коридоре мне неожиданно стало нехорошо. Пол в помещении устилал темно‑красный ковер, стены были обтянуты бордовой тканью, на потолке мерцали маленькие галогеновые лампочки, а еще здесь странно пахло, то ли духами, то ли свежей выпечкой. Аромат казался приятным, но у меня жутко закружилась голова. Чтобы не упасть, я схватился за стену. Вот незадача! С чего бы мне валиться в обморок?
В конце коридора показался мужчина, одетый в черный костюм и белую рубашку. Почти бегом он кинулся ко мне.
– Вам плохо?
Наверное, в VIP‑зоне было установлено видеонаблюдение, и секьюрити заметил на мониторе перекошенное лицо гостя.
– Уже ничего, – пробормотал я, ощущая, как отступает липкая дурнота, – первый раз со мной такое.
– Вызвать врача?
– Нет, спасибо, лучше покажите дорогу в туалет.
– А вот он тут, за дверкой.
Я оглядел две одинаковые створки.
– Мужской где?
– Без разницы, занимайте свободную кабинку, – улыбнулся охранник.
Я толкнул тяжелую, сделанную из натурального дуба дверь и вошел в клозет. Белый с золотом кафель, роскошный умывальник, дозатор с жидким мылом, коробка с бумажными полотенцами, ящик с одноразовыми кругами для унитаза и какое‑то дамское барахло…
– Ты меня слышишь? – раздался за спиной мелодичный, очень знакомый девичий голос.
Я вздрогнул и обернулся. Никого.
– Я в казино, – снова прозвенело сопрано, – да, с идиотом. Луис, у нас проблема. Большая. К Григорию сейчас приходил какой‑то странный мужик, представился частным детективом.