Уже семь лет она не должна была отправляться рано утром на работу или по общественным делам, но с привычной всю жизнь обязанностью вставать рано так и не рассталась. В отличие от предыдущей активной научной и общественной жизни в России, здесь, в Америке, Инга могла себе позволить не подстраховываться «беспардонным» будильником, а для пробуждения надеяться только на утренний свет, появляющийся в окне в соответствии с вечными законами природы.
А сейчас она ненавидела это установленное ею правило и, вопреки своим материалистическим взглядам, непременно хотела вернуться в сон, так как была еще полностью во власти того, что испытала в нем. Она вскочила с постели и с остервенением задвинула светонепроницаемые шторы, в результате чего спальня погрузилась во мрак. Она тут же улеглась в постель, накрылась с головой одеялом и замерла с неукоснительной верой, что погрузится в этот же сон. Но, вопреки ее желанию окунуться в мистику, пробуждение все более нагромождало мыслями и проблемами повседневной реальности, и ей стало одиноко, тоскливо и неуютно в затемненной спальне.
Она вяло подошла к окну, раздвинула шторы, и солнечный луч, который ранее всегда радовал ее, теперь вызвал озлобленность и раздраженность. Она направилась в ванную комнату, снабженную большим, просторным гардеробом, чтобы переодеться для бассейна.
Раздался звонок. Инга подняла трубку телефона и услышала голос мужа. Саша, пребывающий на каком-то особенном эмоциональном подъеме, справился о самочувствии жены и в игривой форме пожелал жене справиться с подготовкой к приему гостей у них дома вечером.
Только она положила трубку, раздался новый звонок. Эта была Анюта. Ее голос тоже был преисполнен счастья, и она сообщила, что Игорь уже все подготовил к тому, чтобы оформить документы для поездки в Россию весной следующего года. Пока он планирует их пребывание на год, а там видно будет. Инга давно слышала от зятя о его проектах перевести часть бизнеса в Россию, но не хотела верить, что это всерьез и реально. И вот…
Когда Игорь, глядя на своих быстро богатеющих ровесников, бросил университет, где он работал с момента приезда в США, и занялся собственным бизнесом, Инга с мужем были расстроены. Они хотели видеть в зяте, ставшем в России в 25 лет кандидатом математических наук, известного процветающего ученого с самым надежным в Америке статусом – полного профессора, для чего, по их понятиям, у него были все шансы. Но он изменил все свои планы, занялся бизнесом, который пошел, можно сказать, с самого начала успешно. Не только математический, но и житейский талант помогали Игорю «вычислять» ситуацию на рынке в прошлом, настоящем и будущем, что обеспечивало успех его все расширяющемуся делу.
– Мам, я так счастлива! – говорила Анюта повышенным от восторга голосом. – Я рада, что Катюшка будет учиться в московской школе.
Мать, с одной стороны, искренне радовалась счастью дочери, ее удовлетворенности жизнью и новым перспективами. С другой – вынуждена была с грустью констатировать, что Анюта, выражая радость от предстоящего отъезда, ничем не проявила тоску о том, что она снова будет разделена с родителями океаном, через который они семь лет назад перелетели ради нее, с самой вершины своих карьер в новосибирском Академгородке, которому отдали лучшие годы жизни.
В Америке им не довелось устроиться в одном городе. Но все же расстояние их разделяло небольшое – около часа перелета или около шести часов на машине, что позволяло им часто видеться и бывать вместе на семейных торжествах, праздниках, а Катюшке – проводить у бабушки с дедушкой летние, зимние, осенние и весенние каникулы.
По календарю осень уже перевалила за вторую половину, но в этом штате жара не перестала быть основной характеристикой погоды. Инга вышла за порог спальни и бросила в витиеватой формы водоем надувной матрас. Лучи солнца усиливали сверкание воды при малейшем ее колебании, что придавало бассейну вид подлинного, но сказочных размеров изумруда.
Инга стремительно погрузилась в воду, чтобы мгновенно преодолеть разность температур между водой и телом, но плавать, вопреки ежеутреннему правилу, не стала, а улеглась на матрас, отдавшись вместе с ним во власть движения воды. Легкое покачивание опять воспроизвело ощущения прошедшей ночи, и щемящая тоска по необратимой утрате в своей жизни чего-то существенного, важного повергла в уныние.
«Впадать в уныние – большой грех», – вспомнила она предостережения многовековой мудрости и стремительно спрыгнула в воду. Освежившись, она, легла в тенистое место на покрытый красочной махровой простыней шезлонг.
Комфорт и красота окружали ее и поднимали настроение.
– Что дурью маяться, – сказала она себе строго, словно смахивая с души и тела эти неуместные, почти крамольные ощущения, спровоцированные сном. – Живу как в раю, муж на постоянной позиции полного профессора в университете, где пользуется почетом и уважением.
Солидная университетская зарплата и консультантская деятельность в фирмах обеспечили материальный достаток такого уровня, на который они даже не рассчитывали, когда приняли решение поехать в США на работу в драматические дни августа 1991 года.
Дорого обставленный трехэтажный дом с пятью спальными комнатами, большим садом и бассейном; путешествия по миру, одежда из дорогих магазинов. В их, соответственно дому, большом гараже умещались три дорогие машины – мужа, ее и третья – микро автобусик на случай путешествий с семьей дочери или с гостями, которых у них бывало немало из разных стран, в том числе и из России. Можно сказать, беззаботная, благополучная жизнь в свое удовольствие в стране изобилия, где мало кому понятно, что такое дефицит, стояние в очередях или толкотня в невыносимо холодном или, наоборот, жарком автобусе, трамвае.
Даже этот теплый климат, когда в октябре еще можно купаться в бассейне и загорать – не есть ли компенсация за долгие годы в холодной Сибири?!
Со школьных лет Инга всегда страдала от нехватки времени из-за перегруженности учебой, общественной работой, научной, организационной работой; из-за вечного «писания» чего-нибудь (докладов, диссертаций, книг, статей, отчетов), вечного неизбежного расходования времени на быт. И вот: нет работы, нет необходимости корпеть над статьями, книгами, нет необходимости тратить время на быт, заботы о котором здесь у них распределены между еженедельно приходящей уборщицей-мексиканкой и моющими, стирающими, чистящими, перемалывающими, выжимающими, взбивающими машинами. Лежи себе и кайфуй у бассейна, радуйся жизни, читай сколько хочешь и чего хочешь, или разъезжай на машине…
А сегодняшний день обещает быть одним из тех, которые были особо милы ее сердцу, так как вечером к ним домой на прием вместе с американскими коллегами Саши по кафедре прибудут гости из России. Это – незнакомые ей ранее коллеги мужа, которые прилетели несколько дней назад.
«Только бы Саша не пригласил этого Анатолия Болтунского», – подумала Инга, досадуя на себя за то, что не попросила об этом мужа заранее.
Муж всегда приглашал Болтунского на русско-американские вечеринки у них дома, хотя знал, что жена недолюбливает его. Инга не скрывала своих антипатий к этому человеку с первых встреч с ним в их ранней академгородковской молодости.
Анатолий работал в одном из институтов, с которым как математик сотрудничал Саша. На поприще этого сотрудничества, которое по традициям жизни Академгородка всегда сопровождалось вечеринками, посиделками у костра, Инга и имела неудовольствие встречаться с Болтунским.