– Нет, нет и нет, – таков был твердый ответ нашего дражайшего Премьера. – Чтобы русские были правы хоть раз? Только не в наших глазах! Не надо опять об этом. Они неправы уже в самом своем существовании. А как насчет неправоты их менталитета? Они предлагают самые большие деньги за наши яхты, но поголовно отказываются платить за нашу интеллектуальную собственность. Это уму непостижимо!
А вот интересно, какого размера была бы яхта у Абрамовича, если бы баррель нефти стоил пятьсот фунтов? Длиной с милю, я думаю. Ого!
– Вы должны понимать, что русские всегда будут плохими парнями, – Премьер-министр терпеливо продолжил свои разъяснения, – а мы всегда будем хорошими. Если русские опять попытаются показать себя хорошими парнями, мы вновь спровоцируем их на необдуманные поступки и заставим выглядеть плохими. Эта подозрительность к русским – да что уж там скрывать, нелюбовь – являет собой генетическую составляющую нашей природы. Мы не можем допустить, чтобы столь важная составляющая ослабла и выродилась. У русских амбиции планетарного масштаба. Мы не можем им этого простить. Это их главный порок.
– У нас тоже амбиции планетарного масштаба, сэр. – Попытка со стороны раздавленного червя поднять свою мерзкую голову.
– Конечно. – Умение соглашаться со своими оппонентами по незначительным вопросам, по которым невозможно не согласиться, – признак сильного лидера. – Это наша главная добродетель.
– Вы собираетесь как-то решать эту проблему? – Иногда мне кажется, что если какой мерзавец настроен возражать вам, то сколько его ни бей, заставить его одуматься невозможно.
– Как-то решать! – вскричал Премьер-министр наизычнейшей нотой своего прекраснейшего голоса. – Мы не просто решаем. Мы делаем все возможное! Но и на этом не остановимся. Мы ослабим Россию. Мы лишим Россию ее людского капитала. Ее истинная сила в людях, а не в разваливающейся армии. Мы сделаем все возможное, чтобы ее лучшие кадры, а также просто те, кто не прочь, перебрались к нам и стали нашей истинной силой. Ну а заодно мы будем и дальше чернить имидж России. Чернить чужой имидж крайне целесообразно: на черном фоне наши испачканные белые крылья выглядят намного белее.
Да, такой вот он человек, наш Пони Эклер: снисходительно строгий и нанеобычайно справедливый. Единственно неповторимый и неповторимо единственный. Благословенный Премьер-министр нашей благословенной нации. Но, к сожалению, даже великие люди подвержены сомнениям.
– Я твердо верю, что то, что я говорю, правильно, – двумя часами позже, как раз когда мы направлялись в Малую трапезную, где у нас была назначена аудиенция обеду, он доверил мне свои сомнения, – но что, если мое мнение о России окажется очередной бесстыжей ложью? С моими публично высказанными мнениями такое случалось не раз, как бы твердо я ни верил в то, что говорю.
Ну разве эта наитрогательнейшая манера верить в себя не харизматична? Да она одна стоит того, чтобы даже враги прощали нашему дражайшему Премьеру любые ошибки, сколь бы ужасными те ни были.
– Мы, политики, должны вести за собой людей своим блестящим слогом, а если повезет, и мыслью! – Премьер-министр всегда неотступно следует данному постулату, что не может не подкупать.
Мы, политики, живем постулатами. На них зиждутся наши дражайшие принципы. Принципы – это правила, в соответствии с которыми мы правим, действуем, говорим, молчим. В связи с этим крайне важно правильно подобрать себе постулаты уже в самом начале политической карьеры.
– Кондо, мой мальчик, можешь называть меня просто Поней, – добавил Премьер-министр, усаживаясь на ближайший к камину стул и призывая меня жестом побыстрее занять второй ближайший к камину стул, поскольку день выдался довольно морозным.
…Можешь называть меня просто Поней! Ах, это был наищедрейший комплимент, которого я когда-либо удостаивался, и получил я его из уст величайшего человека современности! Это был один из тех комплиментов, что способны взбодрить подобно ящику энерготоника. Он взбодрил меня настолько, что я почти объявил войну России. Но лишь почти: к сожалению, объявление войны не входит в компетенцию членов Кабинета министров. Поэтому войны нам не видать. Но я быстро утешился, вступив в единоборство с нагловатым куском курятины, который, надеюсь, в итоге сильно пожалел о своей дерзости и неуступчивости.
Трапезы на Даунинг-стрит, 10, всегда отличались монументальным величием, но при этом они по-домашнему уютны и неформальны. Одно из несомненных преимуществ профессии политика – это возможность потакать своей слабости к изысканной кухне. А если приплюсовать сюда прочие преимущества нашей профессии, становится понятным, что отказаться от карьеры политика – скорее, даже от судьбы политика – может только человек недалекий. Политика дает нам возможность вывести свое уже немаленькое самомнение на новый уровень. Все газеты вдруг наполнены тобой, и все, что ты говоришь, важно! Мне в связи с этим вспоминаются слова одного политика, хотя совсем не вспоминается, кто именно это был. А сказал он следующее:
– Меня могут убить в любую минуту! Совершить мое убийство могут в любой момент, понимаете? Они просто ждут не дождутся возможности расправиться со мной самым жестоким образом!
– Почему же вы тогда не уйдете из политики? – таким вот был абсолютно нелогичный вопрос на это признание.
– Вы с ума сошли! Я особо ничего и не умею, кроме как наслаждаться властью, – был ответ этого истинного и ответственного государственного мужа.
Я готов был предаваться подобным размышлениям вкупе с изысканным обедом неопределенно долго, но мысли мои были прерваны наибесцеремоннейшим образом. Получасом ранее Премьер-министру удался отличный стратегический маневр, когда он избавил нашу обеденную процессию от Министра иностранных дел. Однако он совершил тактическую ошибку, пригласив на высвободившееся за обеденным столом место Министра торговли и несварения желудка, чья способность раздражать окружающих не менее феноменальна, чем у Министра иностранных дел: именно он прервал мои размышления, подняв бокал вина с намерением заставить нас поверить в то, что он собирается произнести тост, и таким образом безраздельно завладеть нашим вниманием.
– Китайские компании интенсивно инвестируют в наши предприятия, сэр, – вдруг заявил нам этот политикан после того, как заручился глазами и умами всех присутствующих. – Существует реальная угроза, что рано или поздно они используют свои инвестиции в качестве политического рычага. Это недопустимо! Нам следует интенсивно инвестировать в китайские предприятия. Нет – политическому рычагу для Китая! Да – политическому рычагу для нас! Да здравствует Великобритания! Ура!
А… Все-таки это был тост… Эмоциональность Министра торговли и несварения желудка для моей язвы хуже виски, честное слово: мы едва переварили эту вспышку патриотизма, как он опять принялся ерзать.
– Господа, у нас серьезная проблема, – заявил он с озабоченным видом. – Дезодорант «Акс» поставил нашу экономику на грань катастрофы. Миллионы несчастных женщин днями напролет преследуют мачо, сдобренных этим дезодорантом, и никто из них и минуты не думает о работе!
– Подумать только… Получается, эффект от этого дезодоранта стал экономическим фактором… – Премьер-министр был озадачен. – Миллионы! Вы уверены?
– Я лишь привожу цифры с официального сайта компании, сэр. Мы на грани экономического коллапса.
Вот! Что мне оставалось делать после подобного откровения? Только допить кофе и переодеться для вечера в клубе. Кризис был вне моей власти и вне моей вины – как я честно и желал, чтобы так оно и было, все это время.