Чудиновы встали и пошли к выходу. Уже у дверей Нина Викторовна обернулась.
– Скажите, у вас есть дети?
– Есть, – Смирнягин рассмеялся. – И даже трое: мальчик и две девочки.
– Если бы с вами такое… Как бы вы…
– Я? Я бы поступил так: нашел, отодрал бы, как Сидорову козу. Так бы отодрал, что он дней десять на задницу боялся присесть. Больше, уверяю, он бы ничего подобного с родителями не совершил. Вас, конечно, такой метод воспитания не устраивает. Что ж, каждому свое!
Чудиновы вышли.
– Зря ты с ними так-то, – сказал осуждающе Окуневский. – Люди убиты горем, не видишь?
Смирнягин озлился.
– Не лезь, Яша, не в свое дело!
– Это действительно не мое дело, но ты все же позвони в дежурную часть городского управления, а? Спроси. Не исключено, что там что-то могут и знать об исчезнувшем мальчишке. Бывает всякое. Сам знаешь.
– Советнички… Из страны советов… А, ладно, – он набрал номер телефона. – Капитан Смирнягин… Так точно… Да, понимаете, только что двое родителей были… Оставили заявление… О чем? О, якобы, исчезновении сына… Вот я и звоню: может, у вас какие-то сведения есть?.. А его данные следующие: Чудинов Сергей Иванович восемьдесят пятого года рождения, учащийся восьмого «а» класса сто тридцатой школы. Проживает: улица Газетная, дом пять, квартира четырнадцать. Родители: мать – Чудинова Нина Викторовна, отец – Чудинов Иван Андреевич… Пацан утром ушел в школу и не вернулся… Что?.. Нет-нет, говорят, он отсидел все уроки… Ясно, жду… Слушаю… Так… Как я и предполагал: ни в одном райотделе нет никаких данных о пацане… Да, я родителям так и сказал: набегается, особенно по нынешней непогоде, жрать захочет и вернется… Как обстановка в городе?.. У нас тоже – ти-ши-на. Благодать-то какая… Ну, всего!
Смирнягин положил трубку. Встал, подошел к угловому столику, где кипел чайник, налил в большую кружку, бросил пару пакетиков заварки, помешал и стал пить небольшими глотками.
На пульте замигала лампочка.
– Яша, подойди. Из управления добиваются, – попросил Смирнягин.
Окуневский подошел к пульту, нажал на клавишу.
– У телефона… Эксперт-криминалист… Дежурный? Здесь он… Чай пьет… Слушаю… Да… Да… Так точно… Понял… Слушаюсь.
Окуневский нажал на клавишу, и лампочка перестала тревожно мигать.
– Ну? – Смирнягин вопрошающе смотрел на Окуневского. – Что им надо?
– Дежурный по городу… Он сообщает, что в Пригородный райотдел доставлены подростки. Подрались между собой, составляется протокол. Среди них, говорит, есть парнишка, у которого фамилия «Чудинов». Предлагает связаться с коллегами, выяснить, не тот ли, кого ищут наши родители.
– Понял, – Смирнягин отставил кружку, подошел к пульту, сел за пульт и набрал на аппарате, стоящем справа, номер. Там, куда он звонил, тотчас же ответили. – Привет коллеге… Как дела?.. В порядке… Ничего серьезного… Тоже?.. И слава Богу… Что позвонил?.. Из управления сообщили, что к вам доставлены драчуны-подростки, похулиганившие… У тебя?.. Среди них есть Чудинов, восьмиклассник?.. Есть?.. Вот, паршивец! Родители с ног сбились, а он… Какие родители? Обыкновенные. В наш райотдел обратились с заявлением об исчезновении… Почему к нам? Очень просто: живет-то, паршивец, в черте нашего района, по улице Газетной… Что-что?! Как это не у нас?! Вот, передо мной заявление его родителей: пропал Чудинов Сергей Иванович, учащийся сто тридцатой школы; утром ушел в школу, отсидел все уроки, потом исчез в неизвестном направлении… Как это не тот? Как вашего задержанного зовут?.. Виталий?.. А не врет?.. Нет?.. Что? Чудинов Виталий проживает в Дзержинском районе? Это точно?.. Что-что? И родители уже за ним едут?.. Не ошибка, нет?.. Надо же… Однофамильцы, выходит… Какое странное совпадение… Ну, будь здоров! – Смирнягин положил трубку и хмыкнул. – Я-то уже подумал, что нашелся наш стервец. Выходит, не он.
10 ОКТЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ. 00. 55.
Юлия Алексеевна проснулась из-за стука входной двери. Встала, потянулась, поморщилась, вышла в коридор. Лёха, снимая грязные кроссовки, глядя на мать, спросил:
– Какого черта встала?
– Ты как с матерью разговариваешь?
– А как надо? Научи!
– Где был? Что делал?
– А, отстань…
– Как это отстань?! Мать я тебе или нет?
– Какая ты мать? Днем – на барахолке, вечером – в дупель пьяная. Похавать даже некому приготовить.
Юлия Алексеевна поморщилась от головной боли.
– Что, с похмелюги? – спросил, язвительно ухмыляясь, Лёха.
Мать отрешенно махнула рукой, прошла на кухню и стала шуровать в холодильнике.
– Ищешь пиво?
– Черт, было же! – проворчала Юлия Алексеевна.
– Не ищи. Я высосал, – Леха захихикал.
– Идиот, чему смеешься? – зло спросила мать, плюнула, шумно захлопнула дверцу холодильника и пошла в спальню. Проходя мимо сына, потянула носом. – Да, ты пил!
– Да! Чем я хуже тебя?
– Молокосос! – взвизгнула мать и замахнулась на сына. – Убью!
– Ты? Убьешь? Меня? – он с силой толкнул мать в грудь, которая, не удержавшись на ногах, упала на колени. – Куда тебе?! И вообще: будешь еще вякать – вот тогда я тебя действительно замочу.
Он перешагнул через мать, по щекам которой текли слезы, и прошел на кухню.
– Боже! Еще один уголовник! За что мне все это, за что! Господи помилуй, меня, несчастную!
Глава 3. У прокурора
13 ДЕКАБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. 14.10.
Из кабинета вышла секретарь-референт Зоя Ивановна Опалева. Она подошла к женщине, сидевшей неподалеку от двери. Женщина встала, с надеждой глядя в глаза Опалевой.
– Не примет, да?
– Успокойтесь, пожалуйста. Все в порядке: прокурор вас примет… В порядке исключения. Но, прошу вас, покороче: у Семена Семеновича сегодня чрезвычайно напряженный день. В вашем распоряжении только десять минут.
– Так… мне можно?
– Проходите, пожалуйста, – однако тут же спохватилась. – Одну минуточку: сумочку – оставьте здесь. Не беспокойтесь, никуда не денется.
Посетительница вошла. Опалева за ней плотно прикрыла дверь. Посетительница в нерешительности остановилась. В глубине кабинета, за огромным столом сидел Тушин, и что-то быстро-быстро писал на лежащем перед ним листочке.
– Здравствуйте.
Тушин поднял голову, снял очки, встал, вышел из-за стола и пошел навстречу женщине.
– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, – прокурор проводил под локоть женщину до стула, выдвинул его и предложил. – Присаживайтесь, – сам же вернулся на свое место. – Ну-с, слушаю вас.
Тушин, как бы глядя на только-только проделанные им манипуляции со стороны, недоумевает: «С чего бы? С какой стати расшаркиваюсь перед этой… Наверняка же станет сейчас канючить насчет „невинно осужденного сыночка“ и просить вмешательства в судьбу ее несчастненького».
– Я – Чудинова… Нина Викторовна… Из Нижнего Тагила… У себя я всех обошла, но…
Тушин мгновенно поскучнел: похоже, подумал он, интуиция не подвела и он зря расшаркивался. Тушин на глазах помрачнел.
– Пожалуйста, в двух словах – о существе вашего дела, Нина Викторовна.
– Извините… волнуюсь… Девятого октября, утром наш сын Чудинов Сергей Иванович… Сереженька наш ушел в школу и не вернулся. Ждали до ночи. Мы с мужем ночью обратились в райотдел милиции, оставили заявление. Тамошний милиционер легкомысленно, как я считаю, отнесся к нашему заявлению. Стал говорить, что парень набегается и вернется; что через три дня, если не будет изменений, будет объявлен федеральный розыск; что без труда беглеца найдут в каком-нибудь приемнике-распределителе…
– Нина Викторовна, не следует обижаться на сотрудника милиции. Потому что зачастую так именно и бывает.
– Возможно. Но нам не легче. Надеюсь, вы – отец и должны понять нас, родителей, каково нам… Моя мама, без ума любившая внука, скончалась от инфаркта: сердце не выдержало, – по щекам женщины невольно потекли слезы. Она достала платок и стала вытирать. – Извините…
– Ничего-ничего, я вас понимаю… Продолжайте, пожалуйста.
– Мне, собственно, больше и сказать нечего.
– То есть?
– Хожу по всем. Везде говорят одно и то же: ищем, мол. Но я не могу понять: человек – не щепка, как можно не найти?! Не может человек исчезнуть, не оставив никаких следов. Столько дней прошло…