– Да, это я так неудачно постучал в дверь. Очень неосторожно с моей стороны.
Блондинка поставила на стойку два мартини и стрельнула глазами в Беллами. Миссис Рок заметила:
– Кажется, вы ей нравитесь.
– Я часто здесь бываю, – ответил он. – А вам я нравлюсь? Она рассмеялась.
– Вы производите освежающее впечатление, мистер Беллами. Я в восторге от вашей техники.
– Благодарю вас. Давно ли вы знаете Марча?
– Мы встречаемся иногда то тут, то там. Харкот – забавный парень, как, впрочем, по-своему, и Ланселот, – она пожала плечами. – Большинство мужчин, с которыми я знакома, немного странные, – добавила она с неопределенной улыбкой.
Беллами допил свой мартини.
– Вот, что я вам скажу. Давайте-ка мы с вами и с Харкотом отправимся поиграть в карты в Найтсбридж, к некой мисс Лайли Пурсел-ле. Мне нужно поговорить с Харкотом, а у него – плохое настроение. Надеюсь, с помощью вашего благотворного влияния, а также небольшой карточной партии мне удастся его исправить. Согласны?
Она поставила свой стакан на мраморную крышку бара, повернулась на высоком стуле и долгим внимательным взглядом окинула Беллами, потом посмотрела на свое отражение в зеркальной стене и поправила выбившуюся прядь волос.
– Хорошо, – согласилась она. – Я всегда была рисковой девчонкой.
– Не сомневаюсь в этом, – ответил Беллами. – Я люблю рисковых девчонок. Иногда, если они хорошо себя ведут, они получают пятьдесят фунтов.
Она вздохнула.
– Я поняла, что полюблю вас, как только увидела… Ники, – промурлыкала она.
Беллами заказал еще два мартини.
По другую сторону салона, спиной к водителю, напротив миссис Рок, сидел Харкот Марч. На ночном воздухе его окончательно развезло. Он был пьян в стельку, сидел, опираясь на руку, лежавшую на подлокотнике, голова его болталась, когда машина подпрыгивала, в глазах проглядывала вечность, хоть он был и жив.
Фенелла Рок немного отодвинулась, когда Харкот чуть не упал ей на колени. Беллами вытянул руку и оттолкнул его обратно на сиденье.
– Спокойно, Харкот. Сейчас с вами все будет в порядке. Посидите и расслабьтесь.
Марч хрюкнул. Миссис Рок сказала:
– Он – забавный парнишка, правда ведь? Почти трогательный, вы не находите? Или у вас вообще ничто не вызывает сочувствия?
Беллами усмехнулся куда-то в темноту.
– Не знаю. Я вообще мало понимаю в сострадании.
– Я тоже, – произнесла она. – Когда-то понимала, но теперь все позади. Сострадание – это так трогательно, – засмеялась она и добавила: – это было глупое наваждение, если хотите.
Повернувшись к ней, он возразил:
– Ничего подобного. Думаю, это было прекрасно. Как одна из сюжетных линий в кино… значит, вы находите Харкота трогательным?
Ее колено в темноте коснулось его ноги.
– Да, нахожу. Он чертовски глуп, конечно, но в конце концов все мужчины чертовски глупы – о присутствующих, разумеется, не говорят, – Беллами различил в темноте ее улыбку.