Одурев от страха, секретарша решила действовать. На трясущихся ногах она забегала по кабинету, собрала посуду, тщательно протерла столик, отнесла чашки на кухню, вымыла их и спрятала в шкаф. Потом взяла полотенце и тщательно протерла в кабинете Ускова все поверхности: столешницу, ручку двери, телефон, стену у входа…
– Зачем? – не выдержала я, прервав ее рассказ.
Оля захлопала длинными ресницами:
– Ты же пишешь детективы! Про отпечатки пальцев слышала? Я решила представить дело так: меня сегодня в офисе вообще не было!
Я попыталась вразумить Коврову:
– Очень глупый поступок. Криминалистов всегда настораживает отсутствие отпечатков.
Ольга искренне удивилась:
– Почему?
Я встала и включила кофемашину.
– Да потому что ты служишь на фирме, часто заходишь к начальнику, в его кабинете просто обязаны остаться твои «пальчики». Если следов нет, значит, их специально уничтожили. И кто, а?
– Убийца, – тихо сказала Оля. – Вошел, напоил всех отравой и скрылся. Я абсолютно ни при чем.
– А кто вымыл посуду? – напомнила я. – Следователь сразу поймет: дело нечисто.
– Уж не дура! – приосанилась Оля. – Я коньяк с бокалами оставила. Всем будет ясно – их убил алкоголь. Пусть так подумают! Вот.
Я не сдержала эмоций:
– Нет, ты точно дура. Вдруг они на самом деле умерли от коньяка? Почему ты решила, что яд в чае?
Коврова стукнула ладонью по подлокотнику кресла.
– Усков любит народ алкоголем угощать, и никогда проблем не было. И гостям наливал, и сотрудникам предлагал по чуть‑чуть, граммов по сорок. Скажу ментам, что меня вообще сегодня на работе не было. Заболела и осталась дома!
– У фабрики свое здание? – спросила я.
Она вздохнула.
– Нет, столько денег мы еще не заработали, арендуем офисное помещение в большом бизнес‑центре.
Я мрачно посмотрела на бывшую любовницу Шумакова.
– Там, наверное, есть охрана, камеры?
– У главного входа стоят парни в форме, – согласилась Оля. – Из‑за них арендная плата выше.
У меня заболела голова.
– Милиция возьмет запись с камеры наблюдения и увидит, как ты явилась вовремя на службу, выбегала за лимоном, а потом унеслась. Возьмут на анализ коньяк, содержимое желудков умерших и установят: отрава находилась в чае. Почему ты уверена, что яд подсыпал незнакомец? Он ушел, значит, жив. Ольга, что ты скрываешь?
Коврова заревела. И в эту секунду из прихожей раздался голос Юры:
– У нас гости? Ау, Вилка!
Через полчаса, когда Ольга повторила свой рассказ, Юра возмутился:
– Ты идиотка, да?!
Коврова принялась шумно сморкаться в бумажную салфетку, но Юра не остановился.
– Зачем ты сюда пришла?!
Оля перестала терзать нос и заявила:
– Ты для меня близкий человек, Юрашечка! Как родственник!
Я неожиданно ощутила укол ревности. Конечно, я понимаю, что до нашей встречи Шумаков вел отнюдь не монашеский образ жизни, но, согласитесь, не очень приятно слышать от симпатичной шатенки, что твой мужчина ее бывший любовник.
Юра почесал подбородок.
– Не надо лгать. Мы с тобой общались меньше трех месяцев. Познакомились в начале июня, а в середине августа ты от меня ушла, сказав на прощание: «Води за нос другую бабу. Не хочешь жениться, я найду нового парня».
Оля уперла руки в боки.
– А‑а‑а, ты думал, что нашел себе дармовую прислугу? «Оля, сделай обед… Оля, постирай… Оля, сиди тихо, я занят… Оля, мы еще мало знакомы, я не готов к походу в загс…» Найми домработницу и понукай ею! Я тебе не раба!
Шумаков побагровел, и мне стало понятно: он разъярен до предела.