Если она не читает популярное в народе издание, то откуда знает про содержание последнего номера? Да тетка ханжа! Небось почитывает «Мегаполис» ночью, в кровати, в запертой спальне, а днем резко осуждает остальных за то же занятие.
– Меня прислали от редакции сделать отчет о похоронах, – вздохнула я. – Думали, скандал какой случится. Все‑таки развелся с первой супругой, женился на девочке, годящейся ему во внучки. Но все тихо! Зря приехала.
– У вас неверная информация, – процедила тетка сквозь зубы. – Розалия скончалась, а Семен, похотливый, как все мужчины, завел эту, с позволения сказать, супругу. Просто смешно! Совсем с ума сошел на старости лет. А Ирина! Вот актриса! Безутешное горе изображает, а сама рада‑радешенька, что муженька нет, теперь она – богатая вдова! У Семена‑то много чего было.
– Вы думаете?
– Я, милейшая, работаю на кафедре, которой заведовал Семен Кузьмич, – торжественно заявила дама, – пришла туда аспиранткой и осталась. Уж поверьте, великолепно знала Семена и Розалию. Да если начну вспоминать, такой роман написать можно! Одна история с Евгением дорогого стоит!
– Это кто?
– Сын Розалии и Семена, – ответила «информаторша».
Я удивилась:
– У старика был ребенок? Мне казалось, он умер бездетным.
– Да уж, – покачала головой собеседница. – Чистый Шекспир. Ирина просто жадная кошка, а Розалия была личностью. Я не сумела выполнить ее последнюю волю, ах, какая драма!
– Вы о чем? – заинтересовалась я.
– Так! – загадочно ответила тетка, но я уже схватила ее за руку.
– Пожалуйста, расскажите, «Мегаполис» хорошо платит тем, кто нас информирует. Могу прямо на месте дать пятьсот рублей.
Дама пошевелила губами:
– Ну, зарплата преподавателя невелика, пять сотен мне пригодятся. Знаете что, сейчас все поедут на поминки, их – вот безобразие – устроили в ресторане. Надеюсь, в забегаловке найдется укромный уголок, там и побеседуем. Кстати, меня зовут Светлана Анатольевна.
Трактир оказался неподалеку от дома Семена Кузьмича. Продрогшие и голодные люди налетели на закуски с выпивкой. Светлана Анатольевна, несмотря на тщедушность, слопала неимоверное количество еды и даже выпила две стопки водки. Когда на ее узеньком крысином личике заблестел яркий румянец, пробившийся сквозь слои пудры, я сочла момент подходящим и поманила даму в сторону полутемной ниши, в которой стоял кожаный диван.
Светлана Анатольевна плюхнулась на подушки.
– Давайте пять сотен.
– Нет, – прищурилась я, – сначала ваш рассказ.
Она посерела.
– Вы мне не доверяете?
– Я никому не верю, – ответила я.
– Ага, – напряглась баба, – я вам расскажу и ничего не получу!
– Давайте так, – предложила я, – двести пятьдесят до и столько же после, если, конечно, история потянет на статью.
– Талантливый человек, – рявкнула Светлана Анатольевна, – из такого материала сделает книгу!
Получив деньги, она любовно спрятала их в сумочку и завела рассказ.
На кафедре, как вам уже известно, Светлана появилась очень давно, пришла в аспирантуру, к Семену Кузьмичу. Баратянский был ее научным руководителем. Семен Кузьмич, в те годы молодой, веселый, большой любитель рассказывать анекдоты, был человеком добрым. Он великолепно знал, что на аспирантскую стипендию прожить практически невозможно, поэтому радушно приглашал Светлану к себе домой, угощал обедом.
Сначала она заподозрила, что нравится ученому, но потом, начав бывать в их семье, поняла: Семен Кузьмич любит хмурую Розалию Львовну, никаких сексуальных домогательств он не предпринимал.