Природа будто льстиво подкатывала к человеку, лаская нежными, влажными, почти тропическими прикосновениями. Только свет, торжественно-серьезный, не давал забыть, что это все-таки север.
Причал уходил далеко в море – словно мост к пропавшему берегу. Там прогуливалась пара человек, они двигались в противоположные стороны. Медлительные, точно пассажиры парохода, которые всеми силами пытаются отсрочить расставание или прибытие судна в порт назначения.
Оставив чемоданы нераспакованными, он торопливо надел плавки, накинул купальный халат и отправился на пляж. Почти все плетеные кресла были свободны.
Бросив махровый халат с эмблемой отеля прямо на песок, он вошел в воду.
На удивление, воздух не был холодным, как могло показаться. Так что он не спеша, с наслаждением прошествовал к морю по песчаному ковру, который так приятно обволакивал ноги и позволял понежиться, пока тело привыкало к охлаждению.
Ноги перестали ощущать под собой дно, он поплыл. Оглянулся лишь после того, как позади остались самые дальние сходни.
Перед его взором лежал пляж, плетеные кресла, зонты от солнца и белоснежные дворцы, принадлежащие отельному комплексу. Где-то там находился человек, которого он разыскивал.
Спустя три часа его разбудил внезапно и шумно забарабанивший по окнам дождевой шквал.
Беспокойные ласточки, обычно не знающие покоя в поисках пропитания для своих птенцов, попрятались, нахохлившись, в свои скворечники-башенки, ожидая, когда стихия отступит.
Вчера вечером Альмен заказал в номер ужин пораньше. А поужинав, долго бродил по бесконечным коридорам и пристройкам отеля и, как бы между прочим, заглянул во все рестораны, коих тут было множество, в холл, в салон для курильщиков, в библиотеку и бар. Но никого хотя бы отдаленно похожего на Соколова не встретил. Может, он уже успел выехать?
После тщательного обхода он позвонил Карлосу и попросил позвонить в отель и пригласить к телефону Соколова. Вскоре Карлос доложил, что господин Соколов выехал в неизвестном направлении и вернется не раньше завтрашнего утра.
Это известие несколько успокоило Альмена. Он лег в постель и чудесно выспался. После утреннего чая заказал в номер завтрак: кофе с молоком, круассаны, масло, мед, яичницу с беконом и слегка подкопченного угря. После столь сытной трапезы он решил последовать примеру самых стойких купальщиков, которые, несмотря на погоду, как ни в чем не бывало ныряли в набегавшие волны.
В десять он позвонил Карлосу. Альмен знал, что сегодня тот работает в первой половине дня и потому носит с собой включенный мобильник. И еще потому, что в десять Карлос имел обыкновение устраивать небольшой перерыв. Как делает любой человек, воспитанный испанской культурной средой, в какой бы части мира он ни жил.
Карлос был «sin novedad, gracias a Dios». Так любят приговаривать на его родине, в Гватемале, где люди твердо убеждены, что всякие новшества, как правило, ничего хорошего не предвещают. Так что, Боже правый, избавь нас от новомодных штучек.
От Монтгомери вестей не было. Это давало надежду, что он проглотил просьбу о втором задатке. Правда, на счет фирмы деньги пока не поступили. Карлос обещал в обеденный перерыв еще раз проверить состояние банковского счета «Allmen International».
Только они переговорили, как за окном вновь зарядил дождь. Альмен уложил вещи в пляжную сумку – в сущности, плетеную корзину со вставленной внутрь хозяйственной сумкой из синтетического волокна с эмблемой отеля. Надел плавки, а сверху – пару застиранных брюк-чинос. И в своей любимой трикотажной футболке с лейблом Чартерхауза и старенькой непромокаемой спортивной куртке от Барбур, которую Карлос перед поездкой в очередной раз освежил своими умелыми руками, покинул номер.