Джейк, тоже улыбаясь, протянул руку и сказал с заметным еврейским акцентом:
— Рад с вами познакомиться, ребята.
Макси занес для удара биту и сказал:
— Идите вы в задницу со своей дружбой. Лапша, проверь у них карманы.
Я передал свою биту Патси. Он держал ее наготове, пока Доминик и я шарили у них по карманам. Содержимое этих карманов нас удивило. Обыскав всех троих, мы нашли три бумажника и четверо часов с золотыми цепочками. Мы вынули из бумажника деньги, всего около двадцати шести долларов. Макси отдал по два доллара Трубе, Джейку и Гу-Гу. Потом, подумав немного, он дал каждому еще по баксу.
Джейк Проныра был высокий паренек. Труба, наоборот, низенького роста. Гу-Гу — толстяк с огромными выпученными глазами. Парни выглядели настолько разными, что я нашел такую комбинацию забавной. Потом, узнав их поближе, я обнаружил, что внутри все они были одинаковыми. Ребята являлись эмигрантами, — эмигрантами из разных стран, но с одним и тем же ехидным юмором и природной склонностью к воровству.
Но тогда мы стояли кружком вокруг Трубы и слушали, как он разглагольствует о своих подвигах. Это была наша ошибка. Уайти, коп, появился неожиданно. Он огрел Джейка по спине дубинкой.
— Вы — та самая мелюзга, о которых говорил один из арестованных. Ну-ка, давайте сюда бумажники и часы.
Он обыскал наши карманы и забрал все наши приобретения.
— А теперь проваливайте, пока я вас не арестовал, — сказал коп и мрачно потопал прочь.
— Вот чертов Уайти, — с досадой произнес Макси. — Жулик, каких поискать. Готов поспорить, что он не собирается все это возвращать. Он оставит все себе.
— А ты как думал? — произнес я саркастически. — Ты разве не знаешь, что все вокруг жулики? Что каждый нарушает закон?
— Что верно, то верно, — сказал Макси.
— Ясно, Лапша прав, — согласился Патси. — Все кругом воры.
Мы уже вышли из парка.
— Надеюсь, еще увидимся, парни, — улыбнулся нам Труба.
Он, Джейк и Гу-Гу направились в сторону Брум-стрит.
— Заходите к нам, ребята! — крикнул я им. — Нас можно найти в кондитерской Джелли на Деланси-стрит.
— Хорошо, мы к вам заглянем! — крикнул в ответ Джейк Проныра.
Мы пошли вниз по улице. Неприятный эпизод с Уайти был уже забыт.
Стоял полдень пятницы. Солнце, люди, улицы — все в середине пятницы выглядело другим. Мы были счастливы и беззаботны. Перед нами — целая вечность: два свободных дня, два чудесных дня без школы. Я был голоден, а сегодня вечером меня ждал самый сытный за неделю ужин — единственный, когда можно наесться по-настоящему. Не черствый хлеб, натертый чесноком и запитый жидким чаем. Мама сегодня что-нибудь испечет. Вечером будет горячий свежий хлеб и вкусная рыба с хреном. Во рту у меня уже стояла слюна. Я облизывал губы, предвкушая удовольствие. Господи, как я был голоден! Но, похоже, не я один.
Косой перестал играть на гармонике и сказал:
— Как насчет того, чтобы сходить в булочную Йони Шиммеля и что-нибудь купить?
Патси спросил:
— У кого есть деньги? У тебя есть деньги?
— У меня есть цент, который не забрал Уайти, — ответил Косой.
— У кого-нибудь еще есть деньги? — Макс взял у Хайма его монетку.
Доминик вытащил два цента из своего потайного кармашка. У остальных ничего не было.
— Мы купим одну булочку за два цента и пакетик орешков за цент.
Купив хлеб и горячий нут, мы встали на углу улицы, где каждому досталось по куску булки и по нескольку орешков. Вкус у них был чудесный, но от этого мы стали только голоднее. Мы пошли по Садовой улице, где разносчики товаров уже собирали свои лотки, чтобы пораньше прийти домой к Дню отдохновения.