– Глазам своим не верю, – тревожно проговорила она.
Пальцы Риган инстинктивно сжали телефонную трубку.
– Кит, ради бога, что там у вас происходит?
– Люди... Они вдруг побежали к воде. Похоже, на берег вынесло тело!
– Ты что, шутишь?
– Только что из воды выскочила какая‑то женщина. Визжит как ошпаренная! Видимо, она наткнулась на него, когда плавала.
– О господи!
– Риган, ты ведь не оставишь меня здесь одну на целый уик‑энд, правда? – робко осведомилась Кит. – Здесь может быть опасно.
– Я сейчас же вылетаю. Только позвоню в аэропорт.
Нора Риган Рейли стояла у окна своего офиса, расположенного на третьем этаже небоскреба в Нью‑Джерси. За окном валил снег. Обычно небольшой снежок только вдохновлял ее, сопутствуя успешной работе (Нора писала остросюжетные романы). Но сейчас эта буря.... Разом перепутала все карты, расстроила все планы, и не только у нее, а, похоже, у доброй половины населения Восточного побережья.
– Риган, мне так жаль, что ты не сможешь приехать к нам на эти выходные.
– Мне тоже, мам, – отозвалась Риган из своей квартиры на Голливудских холмах, бросая в чемодан летние вещи.
– Гавайи... Не так уж и плохо, согласись.
– Да. Неплохо. Заодно проведу эти выходные с Кит. Я была так занята последнее время. Иначе я никогда бы на это не решилась.
– У твоего отца на завтра запланированы грандиозные похороны. Не представляю, как они там управятся. По телевизору передали, что на всех дорогах гололедица и снежные заносы. Его родственники остановились в отеле недалеко отсюда.
– А кто покойник? – спокойно поинтересовалась Риган. И в этом не было ничего необычного, поскольку ее отец работал похоронным агентом. Учитывая то, что Нора была автором детективов, в доме постоянно велись разговоры о преступлениях и покойниках. Риган была единственным ребенком, и поэтому неудивительно, что она предпочитала разговоры взрослых возне со сверстниками. Она давно поняла, что это вполне естественно для единственного ребенка. У Джека, напротив, было целых пять братьев и сестер, и ей это безумно нравилось. Скоро... Ах, очень скоро она станет частью этого мира, а Джек – частью ее мира. Господи, какое это будет счастье...
– ...Эрнест Нельсон. Только что отпраздновал столетний юбилей. Когда‑то был чемпионом по лыжам, представляешь? Жил в доме престарелых, потому что все его дети давным‑давно разлетелись кто куда. А жену он похоронил год назад.
– И что, ему и в самом деле было сто лет?
– Он отпраздновал свой юбилей с грандиозным размахом. Всего две недели назад. Семья закатила пир на весь мир. А теперь... они снова съехались, чтобы его похоронить. И, надо сказать, их очень, очень много. Он оставил восемь детей и бесчисленное количество внуков. Думаю, им придется здесь задержаться.
– Знаешь, похоже, он поставил себе целью перевалить через этот рубеж, прежде чем уйти. И эта погода как нельзя лучше подходит к его похоронам.
– Они тоже так думают, Риган. – Нора помолчала. – Ты уже сообщила Джеку о своих планах?
– Разумеется. Мы оба очень расстроились, что я не смогу вылететь в Нью‑Йорк из‑за этого бурана, но обещаю, что в следующий уик‑энд я точно буду там.
– А как долго ты пробудешь на Гавайях? – спросила Нора, прихлебывая горячий кофе из кружки с надписью «Утро с Имусом», которую ей подарили, когда она в последний раз принимала участие в этой радиопрограмме.
– Только до понедельника. У меня билет на утренний рейс.
– У вас с Кит уже наверняка куча планов?
Риган бросила в чемодан ярко‑красный закрытый купальник. С ее бледной кожей она вечно боялась обгореть, и потому никогда не принадлежала к числу тех, кто часами жарится на солнце.