Будем надеяться, что этот полоумный дантист поставит ему сносную коронку.
Из‑за стены доносился голос Бобби: он смеялся и громко о чем‑то рассуждал. Не иначе это веселящий газ начал на него действовать. Анна склонила голову набок и прислушалась:
– …Мы обожаем путешествовать, просто обожаем. Где мы только ни побывали! Хи‑хи‑хи, хо‑хо‑хо! Ага, ага, мы американцы. А это ваша мама там, в приемной, да? Моей жене так понравилась ее брошка. Это вы ее выбирали? Супер! Моей жене тоже нравятся красивые побрякушки. Ей просто очень, очень нравятся красивые побрякушки. Хи‑хи! Ха‑ха‑ха!
Анна вскочила с кресла и рывком распахнула дверь в кабинет. Доктор Шарки взглянул на нее с нескрываемым изумлением. Лицо Бобби было спрятано под маской, и неудивительно, что он и бровью не повел.
– Что‑то не так? – спросил доктор Шарки.
– Я услышала, что мой муж смеется. Ему ни в коем случае нельзя давать этот газ. У него проблемы с сердцем, – сказала Анна, постукивая себя пальцем по груди.
– Проблемы с сердцем? Он мне об этом ничего не сказал. Вот почему мы просим пациентов заполнять эти формы! – доктор Шарки повернулся, перекрыл краник, чтобы прекратить подачу газа и похлопал Бобби по плечу:
– Ах ты обманщик!
– Но… Хи‑хи‑хи!
– Дорогой, никакого газа, – твердо сказала Анна.
– Но мне…
– Я сказала – нет. И точка.
– Я и сам больше не дам ему ни капли этой штуки, – заверил ее доктор Шарки. – А чтобы он смеялся, буду рассказывать ему анекдоты. Теперь, если вы вернетесь в приемную, вы и глазом моргнуть не успеете, как я сделаю из вашего мужа картинку.
Обыкновенного парня, подумала Анна. Не надо мудрить. Сделай из него обыкновенного парня.
На выходе из спортзала Риган и Джек на минутку остановились, чтобы побеседовать с Кларой. Они показали ей список тех, кто зарегистрировался в последнюю минуту перед ноябрьским «Веселым забегом».
– Я никого из них не знаю, – призналась она, качая головой и задумчиво теребя одну из своих многочисленных сережек.
– Рори сказал нам, что одна пара записалась перед самым забегом, но они заполнили регистрационную карточку до того неразборчиво, что он так и не смог прочитать их имена, чтобы внести в список участников. Может, вы их запомнили? – спросила Риган. – Я, конечно, понимаю, прошло пять месяцев… – поспешно добавила она.
– А, эта парочка! Я их помню! – Клара наморщила носик и так и покатилась со смеху.
– Вы их запомнили? – удивленно переспросил Джек.
– А как же? Они рысью подбежали к столу чуть ли не в последнюю минуту. Он второпях нацарапал их имена и фамилию, выложил денежки, и они нацепили номера. А потом пулей сорвались с места, чтобы успеть на старт, но тут вышла маленькая неувязочка. Женщина наступила на собственный шнурок и упала, а мужчина громко заржал. То есть, разумеется, он помог ей подняться, она не ушиблась, и все такое… А запомнила я их, потому что смех у него был какой‑то странный. Одна моя подружка помогала мне с регистрацией, и мы тоже, конечно, заржали, а парень засмеялся еще громче. Он подумал, что мы смеемся над его женой, а мы‑то смеялись над тем, как он хихикал. – Она покачала головой, находясь до сих пор под впечатлением. – Мы с подружкой до сих пор вспоминаем, как он смеялся, и прикалываемся над ним. Это, конечно, глупо, но, как говорится, у всех свои странности.
Риган нисколько не удивилась: она и ее лучшая подруга Кит до сих частенько вспоминали некоторых особенно выдающихся чудиков, с которыми вместе учились в колледже.
– Так чем же был примечателен его смех? – поинтересовалась Риган.