Она распечатала список всех зубных врачей, проживающих в Голуэе, и стала звонить, поначалу безрезультатно.
– У доктора все расписано до пятницы.
– Извините, у нее все время занято.
– Простите, но доктор сейчас в отпуске.
– А вы уже были у нас раньше? Нет? Что ж, Попытаемся выкроить для вас время в среду, на будущей неделе…
Но, как известно, капля камень точит. В конце концов Анна позвонила в клинику доктора Дэниэла Шарки.
– Центр доктора Шарки «Белоснежная улыбка», – едва слышно прошелестел умирающий женский голос.
– Здравствуйте, – сказала Анна. – Я хотела узнать, не могли бы вы нам помочь…
– Подождите минутку…
Откуда‑то из глубины приемной доносился рокот работающего телевизора. Анна ждала, прижав трубку к уху.
– Итак, что там у вас стряслось? – спросила женщина, возобновляя разговор.
– Мы проездом в Ирландии. Мой муж ел оладьи с голубикой, как вдруг…
Выслушав ее исповедь, женщина на другом конце провода тяжело вздохнула и снова попросила Анну подождать.
В трубке что‑то грохнуло – не иначе эта клуша уронила телефон. Анна нетерпеливо постукивала по полу ногой, моля Бога, чтобы связь не оборвалась. Это было, мягко говоря, не совсем то, к чему она привыкла. В Лос‑Анджелесе Бобби ставили коронки в престижной, безумно дорогой клинике. Его пользовал сам доктор Фэйворман, известный протезист, который приводил в порядок рты множества знаменитостей. В его клинике была специальная потайная дверь для именитых клиентов, о существовании которой Бобби проведал и преимуществами которой он без зазрения совести пользовался при каждом визите. Надо признать, Фэйворману все было до лампочки, лишь бы ему исправно платили (а его услуги стоили недешево). Слава богу, ему не было никакого дела до личной жизни своих пациентов, а администратор в приемной была всегда приветлива и дружелюбна.
– Это снова я, – сквозь помехи и скрежет прошипело в трубке. – У вас с собой рентгеновские снимки?
Нет, откуда им взяться, ты, дура набитая, чуть не заорала Анна. Какого черта нам понадобилось бы тащить их в Ирландию? Но она вежливо процедила:
– К сожалению, нет.
– Какая жалость. А рентгеновский аппарат доктора Шарки как на грех сломался. Приезжайте, но будьте готовы к тому, что придется немного подождать. Сейчас к нему вот‑вот подъедет пациент, который не посещал стоматолога уже двадцать лет, пока на прошлой неделе не почтил нас своим визитом. – Она невесело рассмеялась. – Представляете, он ни разу в жизни не прочищал зубы ниткой. А уж если у кого начинается воспаление десен, тогда все, плохи его дела. До самого сердца может дойти.
Звучит не очень‑то обнадеживающе, подумала Анна, но отступать было некуда. Бобби не успокоится, пока ему не поставят новую коронку.
– Спасибо, – сказала она. – Мы подъедем к вам через час.
Натянув джинсы и свитеры, они схватили куртки‑штормовки – ирландский эквивалент плаща‑дождевика – и, заперев дом, подошли к машине.
– Будет лучше, если сегодня поведешь ты, – проскулил Бобби. От холодного ветра зуб у него опять разболелся. – Так дергает, что просто голова раскалывается.
Вся радость от того, что им удалось насолить Джеку Рейли, испортив ему медовый месяц, разом испарилась из‑за какого‑то несчастного микроскопического камешка, чудом попавшего в оладью с голубикой.
– Не переживай, – успокоила его Анна. – Тебе поставят новую коронку, и все будет хорошо. – По крайней мере, я на это надеюсь, мысленно прибавила она. Главное – не падать духом. – Знаешь, а ты выглядишь совсем по‑другому.