А мы… мы просто хотим вам помочь.
– С какой это стати? – подозрительно осведомилась Маргарет.
– Потому что вы такая… такая… – Его голос прервался. – Вы напомнили мне мою тетушку Эйлин. Она была танцовщицей от бога. А дядя Берни был, как на беду, такой увалень! Будто слон в посудной лавке, ей‑богу! Танцевать он не умел и слышать не хотел о том, чтобы она танцевала с другими. – Брайан пустил слезу. – Это была такая трагедия! Она жить не могла без танцев, но, после того как она вышла за него замуж, на танцах пришлось поставить крест. Какой талант погиб даром! – Обильные слезы градом катились по его щекам.
Глазам своим не верю, изумилась Шейла. Я всегда знала, что в нем пропал великий трагик, но никогда не думала, что настолько великий.
– Ш‑шейла, – едва ворочая языком, пролепетал Брайан, – ты ведь помнишь тетушку Эйлин? – Он снова всхлипнул, но на этот раз его всхлип больше походил на икоту.
– А как же, – не моргнув глазом, соврала Шейла. На самом‑то деле у Брайана в жизни не было никакой тетушки Эйлин. – Когда бедняжка умирала, я была рядом. – Украдкой поглядывая на Маргарет, Шейла продолжала: – Лежа на смертном одре, она сказала мне: «От всего сердца надеюсь, что он там, на небесах, все‑таки научился танцевать». И тогда… Тогда я сказала ей, что там она будет танцевать с ангелами… – Глаза Маргарет наполнились слезами. – Она его простила.
Брайан скорбно кивнул, вытирая мясистой ладонью щеки, залитые слезами:
– Она простила ему те долгие годы, когда на всех семейных торжествах была вынуждена тихонько сидеть в уголке, потому что он не позволял ей танцевать.
– Мне порой кажется, что я так и не простила Ангуса, – призналась Маргарет. – Стоило мне только взять в руки кисти, он сразу начинал пенять мне: «Ты бы лучше занялась чем‑нибудь полезным, чем даром тратить драгоценное время».
– О, какой ужас! – воскликнул Брайан.
– Вот‑вот, и я про то!
– Вам повезло, что у вас все же появился шанс реализовать свой творческий потенциал, – сказала Шейла. – Бедная тетушка Эйлин! К тому времени, как дядя Берни отдал богу душу, у нее разыгрался такой артрит, что она едва могла ходить, не то что танцевать. А вы‑то, слава богу, на здоровье не жалуетесь.
Маргарет кивнула:
– Но это нисколько не помешает Мэй отомстить мне.
– Кто знает? Если бы нам удалось вернуть все картины с ее узором, то… мы бы придумали, как почтить ее память. Держу пари, ей вовсе не хочется, чтобы о ней забыли. А теперь, когда ее скатерть украли, это вполне может случиться. Думаю, мы все этого подсознательно боимся: что нас все позабудут после смерти. Мы не должны допустить, чтобы подобное произошло с Мэй, – разливалась соловьем Шейла.
– Я не желаю видеть их у себя дома, – отрезала Маргарет.
– И не надо! – с неподдельным жаром поддержал ее Брайан. – Мы соберем все картины, которые вы так необдуманно раздарили, и я обещаю, нет, я клянусь вам, мы сумеем о них позаботиться. А теперь, если вы не возражаете, давайте составим список имен и адресов тех, кому выпало счастье быть вашим другом.
– Ну и на кого я теперь похож? Вылитое пугало! – хныкал Бобби. Он стоял в ванной, с ужасом изучая в зеркале обломок своего несчастного зуба. – И где, по‑твоему, мы раздобудем зубного врача в этом захолустье?
– Через Интернет – там можно найти практически все, – успокоила его Анна.
Она распечатала список всех зубных врачей, проживающих в Голуэе, и стала звонить, поначалу безрезультатно.