В просторной светлой комнате располагалось несколько письменных столов, за которыми по-деловому восседали мужчины. Они были в костюмах и при галстуках. Не все столы были заняты. Разместились пока что как попало. Иван занял стол, стоящий слева у окна. Шахида села на стул, напротив него. Юрий Ксенофонтович разместился в правом углу. Воцарилось напряженное молчание. Иван обвел комнату взглядом. За столом напротив него сидел мужчина в светлом костюме, голубой сорочке и с красным галстуком. У него была густая шевелюра цветом «под седину». Он был достаточно молод и не отрывал глаз от бумаг, лежащих перед ним. Справа от него восседал полный, небольшого роста, лысоватый человек, тоже в костюме и при галстуке. Вид у него был вполне достойный того положения, которое он занимал в этом кабинете. Так прошло минут десять и все продолжали молчать.
– Я наверно не знаю здешних порядков, но наше молчание мне кажется, слишком затянулось. Вероятно, нам предстоит работать вместе, так что было бы лучше для начала представиться друг другу. Но поскольку ваш, а может быть и наш, начальник нас уже представил, хотелось бы попросить вас представиться в свою очередь.
На эти слова доктора Белецкого ответил светловолосый мужчина, сидящий напротив него. Он в частности сказал с некоторой ехидцей в голосе.
– У нас тут есть начальник, который не всегда во время выполняет свои обязанности. Мы, конечно, можем вам представиться, нет проблем, но это обязанность доктора Бугрова, который сейчас у советника министра. Каков будет порядок представления, мы не знаем, потому и молчим.
– Вообще-то это глупо. Какие могут быть формальности между коллегами, – сказал тот, что сидел слева от светловолосого. – Моя фамилия Кирияк Степан Васильевич. Я – санитарный врач, а здесь вроде заведующего санитарным отделом.
– Я представлюсь сам, – сказал сердитый мужчина, сидевший слева у окна, – моя фамилия Мановский Сергей Сергеевич. По специальности я микробиолог, кандидат медицинских наук. Здесь я консультирую работу микробиологической лаборатории. Вот, пожалуй, и все для начала. Будем работать вместе, познакомимся ближе. Главное, чтобы никто нам не мешал.
Иван хотел было спросить, кто бы мог им мешать работать, но не успел. Дверь порывисто открылась, и в комнату вошел тот мужчина, что показался Ивану начальником.
– Так, вы уже познакомились, не дожидаясь меня? Ладно, теперь новенькие поедут со мной в торговое представительство, а вы занимайтесь своими делами. К перерыву на обед мы вернемся.
Все трое поспешно встали и, следуя за начальником в предложенном им темпе, направились на выход. Во дворе их дожидался голубой джип с Дастагиром за рулем.
– Давай, Дастагир, едим в посольство. А вам я, кажется, еще не представился. Моя фамилия Бугров Иван Иванович. Я руководитель нашего контракта и советник заместителя министра по санитарным вопросам. После обеда я вас познакомлю с ним. А сейчас надо успеть к Алексею Алексеевичу, нашему торгпреду. Я звонил ему, он нас ждет. Сегодня у вас второй день пребывания в командировке и вам надо отметиться у торгпреда, а заодно, получить первые деньги в счет этого месяца. Вообще мы получаем зарплату в первых числа текущего месяца, но вы сейчас получите за остаток этого месяца, то есть за шесть дней.
Иван, Шахида и Юрий сидели на заднем сиденье, слушали разъяснения Иван Ивановича и поглядывали по сторонам. Это было необычное зрелище: старый город, неухоженные каменные постройки песчаного цвета, широкие окна, нередко без стекол. Слева стояла мечеть с голубыми куполами и вокруг нее толпились прихожане, такие же серые, убогие и неухоженные, как и их город.
– Ваши новые коллеги что-нибудь плохое говорили обо мне или о Петре Петровиче? – спросил Бугров, и, не дожидаясь ответа, добавил, – самый вредный здесь это Мановский. Он кандидат наук, и думает, что он большой специалист. Он всем дает понять, что у него «высокая крыша» в посольстве. Сам любит часто ездить туда, хотя, на мой взгляд, больше для форсу, чем по делу. Да и какие дела у микробиолога могут быть в посольстве. У нас положено при выезде в город спрашивать разрешение у руководителя контракта. Он этого никогда не делал. Вот мы и ссорились с ним. Это я так говорю, для информации.
Бугров замолчал, вероятно, желая услышать реакцию на свое сообщение. Сидевшие на заднем сиденье молчали.
– Также не просто было и с Крутовым из Москвы. Он недавно уехал, кое-что оставил вам, Иван Павлович. Посмотрите потом, может, окажется полезным. Но вообще тоже был парень с ленцой. Одно время у него была машина, выделенная на нашу группу. Это еще до Дастагира. Так он распоряжался ею по своему усмотрению. Тоже выезжал в город без моего разрешения. Иногда приходилось подолгу сидеть и ждать его возвращения. Тоже пришлось ссориться с ним. Он уже был второй раз в Кабуле и считал себя ветераном, тоже кандидат наук и кичился этим. А вообще, я скоро уезжаю. Мой контракт заканчивается 8 мая. Я просил продлить его, но в торгпредстве отказали. Здесь уж как получится.
Машина заехала на автостоянку неподалеку от входа в посольство.
– Никуда не отходи, – сказал Бугров Дастагиру, – мы скоро вернемся.
При входе стоял солдат Советской армии с автоматом. Далее за столиком сидел офицер, который спросил паспорта, а с Бугровым поздоровался за руку, как старый знакомый. «Наверно, часто бывал здесь за два года», – отметил про себя Иван. Прошли вдоль убранных цветами аллей мимо ухоженных двух и трехэтажных зданий с занавешенными окнами. В конце одной из аллей стояло здание торгового представительства СССР в Афганистане, о чем гласила аккуратная табличка слева от двери. Поднялись на второй этаж и постучали в дверь в конце коридора.
В кабинете вошедших приветствовал интеллигентного вида мужчина, в сером костюме, при галстуке, с аккуратно уложенными волосами. Он представился как торговый представитель группы медицинских специалистов в ДРА, каждому пожал руку и предложил присесть. Провел короткую беседу о правилах проживания в Кабуле, военно-политической обстановке, напомнил о необходимости быть осторожными и бдительными, свои действия согласовывать с руководством, особенно если это связано с необходимостью выезда за пределы объекта. Объяснил порядок получения заработной платы и уплаты партийных взносов. Затем предложил пройти в бухгалтерию для получения аванса. Бугров, когда они собирались покинуть кабинет торгпреда, попросил их подождать его внизу.
Наша троица очень уютно расположилась в маленьком скверике недалеко от здания торгпредства. Они только что получили первые афганские деньги. Это была небольшая сумма, но на нее вполне можно было прожить до первой полновесной зарплаты. Тревожиться было не о чем. Над головой синее безоблачное небо, в листве – щебет и пение птичек, аромат цветущих деревьев, стоящих почти рядом с ними.
– Что это за деревья? – спросил Иван, обращаясь скорее к Шахиде, чем к Юрию. – Вы наверняка знаете. У вас такие растут?
– Наверно растут, запах знакомый, но я не могу точно сказать, что это?
– Наверно гранаты, – сказал Юрий. – У нас на Кавказе есть такие, только чуть мельче и пахнут они не так сильно, как здесь.
– Шахида, а кто у вас дома остался? – спросил Иван. Он не скрывал своего интереса к ней.
– Мама и дочка. Ей десять лет.
– А муж где? Он не приехал с вами?
– Нет, мы в разводе. Он наверно сейчас в Душанбе или еще где-то, я точно не знаю, да и не хочу знать. Уже прошло три года как мы в разводе. Кажется у него новая семья. Вообще это не характерно для нашего народа, но сейчас все изменилось, порушились все нравы и обычаи. Разве можно было раньше женщине одной уезжать из дома так далеко и так надолго?