Картис Тардаус оказался толковым лекарем и отличным хирургом, и вскоре Адвен назначил его старшим доктором в чумную лечебницу, где Картис проводил все дни и ночи. Изучив «Трактат о чуме» и точно следуя рекомендациям доктора Ивута, молодой лекарь делал успехи и даже совершенствовал методику борьбы с чумой. Но, как оказалось, все его имущество, включая дом, где находился лечебный кабинет и аптека, городские власти и инквизиция поспешно поделили между собой. Спасти удалось только немного вещей и хирургические инструменты, которые не приглянулись новым владельцам. Впрочем, сейчас Картис нуждался только в пище и постели на ночь. Так же, как и Адвен, он бросил вызов чуме и бился с ней в молчаливой схватке, рискуя своей жизнью, а поэтому в доме оба доктора появлялись только во время обеда и поздно вечером, но только лишь для того, чтобы немного отдохнуть после тяжелого дня.
Адвен подошел к дому и остановился у входа, освещенного тусклым фонарем, еще раз взглянул на молчаливую темную улицу, словно ожидая, что кто-то выйдет из темноты, и вошел в дверь.
Керт уже зажег лампы и суетливо бегал по дому. Адвен сразу направился в отдельную комнату на первом этаже. В пропахшем ладаном, полынью, уксусом и спиртом темном помещении он переодевался всегда, меняя мрачный наряд чумного доктора на скромную домашнюю одежду лекаря.
Сначала Адвен снял и повесил у очага плащ из плотной, пропитанной воском ткани, затем снял и протер специальным раствором сапоги и только потом, предварительно протерев тряпочкой смоченной спиртом, снял тонкие кожаные перчатки, тщательно вымыл руки с мылом в маленьком тазу и подошел к умывальнику.
На стене над умывальником висело старое, щербленное по краям зеркало. В его мрачной глубине сейчас отражались темно-зеленые глазницы. Светлая костяная маска по форме напоминала лицо человека, только без отверстия для рта – нижняя часть сливалась с носом. В стороны от щек отходили два длинных отростка-хобота, концы которых скрывались за спиной.
Мрачное, пугающее зрелище, особенно если увидеть такое лицо ночью в темном переулке. Но в сравнении с другими масками докторов Адвен выглядел даже немного дружелюбно. Люди не боялись его, не шарахались в стороны, а спокойный уверенный голос располагал к себе и давал надежду. Может, из-за необычной светлой маски, а возможно, из-за умения лечить людей, везде, где он появлялся, горожане узнавали его и почтительно кланялись, но старались держаться на расстоянии. Чумных докторов уважали, но боялись не меньше самой чумы.
Смоченной в растворе уксуса тряпочкой Адвен аккуратно протер маску, затем отстегнул ремни на затылке и снял ее. За последние несколько недель эта маска стала его лицом, надежной защитой и тяжелым бременем, но носить ее целыми днями было неудобно и обременительно.
Секрет маски заключался в двух шлангах, отходивших от нижней части и крепившихся за спиной к специальным фильтрам, закрепленным к ремню на поясе. Конструкция неудобная, но более эффективная, чем обычные маски чумных докторов с огромным клювом, придающим носителю сходство с древним языческим божеством. Адвена всегда немного забавляли надменные носатые доктора, и потому сам он носил боевую маску, предназначенную защищать лицо воина во время сражения. Однажды в поединке он одолел опасного воина с юга. Храбрый наемник бился умело и уверенно, но был сражен ловким ударом меча. В память о том поединке Адвен взял себе этот трофей. Выполненная целиком из крепкой кости, маска прекрасно защищала лицо от ударов и стрел, но для борьбы с невидимым противником ее пришлось усовершенствовать, добавить прозрачные стекла в глазницы и воздушные фильтры. Темно-зеленые стекла тоже имели маленький секрет, днем они защищали от яркого света, а ночью позволяли лучше видеть в темноте.
Отстегнув фильтры от пояса, Адвен снял маску и бережно положил на стол. Затем снова подошел к умывальнику, вымыл руки, стянул с головы подшлемник, сшитый также из плотной пропитанной воском ткани, и еще раз взглянул в зеркало. Усталые покрасневшие глаза с каким-то недоверием смотрели на исхудавшее, покрытое щетиной лицо, словно увидели незнакомца, которого когда-то давно где-то встречали.
Он устал, но не от постоянного ношения душного костюма и продолжительных прогулок по городу, и не от бесконечного дня, который начинался с раннего утра и заканчивался поздней ночью. Он устал от испуганных людских глаз, полных страха и ужаса. Устал от стонов и криков больных, корчившихся от боли в чумном бараке. Устал от мертвецов, которых каждый день вывозили на телегах из города. Устал от мрачных лиц сторожей и сиделок, от нудных причитаний городских сановников и бесконечных людских слез. Устал от страшных масок без ртов с большими стеклянными глазами и длинными уродливыми носами, которые постоянно окружали его и часто снились по ночам. Чума не нападала со спины, не пугала и не угрожала, она брала измором, молчаливой безысходностью и тоской.
– Господин Ивут, вы уже переоделись? – послышался голос Керта из-за двери. – Ужин уже готов.
– Нет, не входи, – громко предупредил Адвен, не оборачиваясь. – Оставь все у меня в комнате, и идти спать.
– Будет исполнено, – ответил Керт, и за дверью послышались тихие удаляющие шаги.
Набрав полную пригоршню воды, Адвен плеснул живительную влагу себе на лицо, потом еще и еще, пока взгляд не прояснился и снова не зажегся уверенностью и жизнью. Вечерняя усталость еще не повод для отступления.
Адвен тщательно вымыл лицо, голову и руки до самых локтей, прополоскал рот и вытерся сухим полотенцем, затем переоделся в домашний костюм, обул чистые туфли и, потушив свет в комнате, направился наверх.
На втором этаже он занимал две комнаты. В одной располагалась спальня, в другой он оборудовал кабинет, где разложил свои вещи, инструменты и лекарства.
В пропахшем полынью и спиртом кабинете, освещенном нескольким масляными лампами, Адвен обнаружил на столе ужин и открытую бутылку вина. Керт всегда отличался исполнительностью и вниманию к мелочам.
Быстро покончив с ужином, Адвен уселся в удобное кресло и начал просматривать очередные сводки по городу. Наместник уже давно покинул город и отправился в столицу области, поручив доктору Ивуту «войну» с чумой. Меры по борьбе с мором были приняты быстро, но положение дел не улучшилось. Адвен каждый день считал заболевших и умерших, их число с ужасающей скоростью росло. За несколько недель смертность увеличилась в несколько раз.
Борьба с чумой проходила трудно, каждый день возникали новые проблемы. Желающих выполнять работу чумных докторов и погребальщиков совсем не было, люди отказывались даже за хорошее вознаграждение, а те, кто соглашались, работали нехотя, кривились, упирались и плохо выполняли приказы. Доверять исполнителям было бессмысленно, даже самые ответственные доктора ошиблась или ленились, но их можно было понять. Усталость и постоянное напряжение давали о себе знать. Чума брала город измором, и стоило отступить, испугаться, отчаяться, как тут же черная смерть захватила бы весь город.
Вечерами, когда ночная темнота опускалась на город, становилось немного прохладнее после жаркого дня, и тогда Адвен, облачившись в костюм чумного доктора, сам ходил по опустевшим улицам, выявлял заболевших чумой и следил за исполнением приказов.
Наиболее крепких больных он распоряжался разместить в новую лечебницу в городском соборе, остальных направлял в чумной барак умирать. Люди знали это и пытались скрывать симптомы, но иногда заболевшие и сами не догадывались о своей судьбе. Встречались и такие, что прятались у себя дома, скрывались от всех и вся, надеясь переждать чуму. Трагедия заключалось в том, что в запертых изнутри домах иногда находили только трупы. Чума подбиралась незаметно, не стучась проникала в дом и забирала жизни всей семьи, прихватывая заодно домашних кошек и собак. Спрятаться от чумных докторов несложно, а вот укрыться от чумы невозможно.