Часть 4
Сборы в дорогу
О, как волнуют сердце дорожные сборы, иногда не меньше, чем само путешествие! Твой путь еще предстоит, он лежит в будущем, непройденный, манящий, а ты собираешь себя в дорогу, заранее предвосхищая события и готовясь к ним. Охотник и тангера, пилот и дайвер – когда они готовятся в путь, один и тот же огонь горит у них в глазах. Они знают цель, они идут к ней, готовясь встретить ее во всеоружии.
… Фильтры, широкоугольник, телевик…
… Две обоймы, накидка, вибрамы…
… Колье, туфельки, перцовый спрей…
Не случайно такие великие путешественники, как Джонатан Свифт и Карл Май, посвящали дорожным сборам своих героев не менее четырёх страниц. Я не претендую на их лавры, и всё-таки…
Мы в команде привыкли странствовать, это – часть нашей работы. Нам легко одну неделю провести в Денвере, а потом лететь в Тулон. Мы работаем вместе, звоним, переписываемся, но видимся вживую только в залах ожидания, если пересекаются рейсы, да еще сдавая друг другу проекты. Поэтому столь многие обрадовались идее провести неделю вместе. Как цинично, но верно, сказала одна молодая особа: «Вы просто на работе друг другу не надоели».
Где еще мы можем показать другим свои таланты, как не здесь, где море, простор и свобода? Играешь на флейте – возьми с собой флейту, любишь готовить – будь коком, еще и других научи. Ждешь практики в яхтинге – перчатки на руки, и вперёд! Хочешь быть в команде казначеем? Что, действительно хочешь? Феноменально!
Коками вызвались быть двое. Это хорошо, в походе всегда нужна смена. Остальных тоже предупредил, что будут на подхвате. Коки, посовещавшись между собой, выкатили список необходимого из девяноста шести пунктов. Одного только риса заказали восемнадцать килограм, плюс шесть кур. Остальная часть списка дешифровке не поддавалась. «Тёртый амчур, аджвайн или каром, хинг… Асафетида! (какая угодно, только не красная!!)». Шкипер уверил меня, что «в Греции всё есть». Я спросил про асафетиду (обязательно не красную) – он ушел посовещаться с женой и исчез из сети надолго. Коки тем временем всё поняли и сказали, что пряности возьмут с собой. Я представил себе ужас аэропортовской наркополиции при виде множества разноцветных ароматных пакетиков в сумке, и посоветовал им купить что можно на месте. Они в свою очередь заверили меня, что не мальчики, что всё будет подробно задекларировано и тщательно спрятано.
Забегая вперёд, скажу, что им удалось всё привезти. Специи всю неделю приятно разнообразили наши блюда, а также рассыпались при качке и летали тонкой взвесью по салону, отчего вся яхта пропахла ими как индийская лавка пряностей. Еще долго после нашего чартера потенциальные клиенты, заходя на яхту, загадочно принюхивались и просили кальян.
Часть 5
Мы прилетим!
− Алё! Аллё! Иван, это я!
− Ты где, Сатьян? Билет купил? Когда прилетаешь?
− Иван, я в Дели! Сижу в посольстве! Мне визу не выдают!
Представляете, каково такое услышать? В три часа ночи! Перед чартером!! И для этих людей я старался?! Расписывал что брать и что не брать, составлял планы, посылал залог за яхту… Каждый день рассылал по письму: «Не соблаговолит ли Многоуважаемый отодрать-таки [нрзб] от кресла и послать, наконец, документы в посольство». ПОЛТОРА МЕСЯЦА ПОДРЯД!!!
Кажется, я ему что-то сказал. Посоветовал куда-то пойти, и чтобы с ним там что-то сделали. Честно, не помню – я был сонный и взбешенный, только прилетевший с проекта и слегка не в себе после долгого рейса. После чего бросил трубку и рухнул спать. До пяти утра оставалось всего ничего.
Аэропорт встретил меня необычной тишиной. За конторкой регистрации пассажиров скучала одинокая девушка, которая и объяснила мне, что рейс откладывается на неопределённое время из-за забастовки в Афинах. Конечно, про забастовки и протесты я и слышал, и смотрел по телевизору, но шкипер авторитетно заявлял, что «Все беспорядки происходят на площади Синтагма» и «В субботу греки не бастуют. Они смотрят футбол».
В пустом зале ожидания у огромного, во всю стену, окна дремал Рави (тот самый казначей-доброволец), сложившись на узкой сидушке вчетверо. Я опустился рядом и только хотел вздремнуть, как телефон, заранее вывернутый на полную громкость, заголосил сумасшедшим набатом. От дикого трезвона проснулся Рави, и даже привычные к рёву двигателей голуби за окном ссыпались с карниза. Звонил всё тот же Сатьян.
− Спасибо, Иван – кричал он на весь зал ожидания – Я сделал всё, как ты сказал. Всё получилось, визу дают, мы с Суданшем прилетаем завтра!
Хорошие новости… только я по-прежнему не помнил, в чём заключался мой совет.
Потом объявили посадку, но сразу же отменили, и мы продолжили ждать. Я принимал звонки ото всей команды, мы все, казалось, зависли в воздухе. Франкфурт-Афины – отменён, Майк срочно меняет билеты на Лондон. Дубай-Афины, отменён – но есть прямой рейс из Дели. Наконец нас пригласили на посадку. Ремни застегнулись, двигатели взревели, рейс начался.
В гудящем людьми аэропорту им. Венизелоса я рассмотрел-таки забастовщиков. Люди в аэропортовской униформе сидели вокруг стола, на котором были живописно расставлены стаканчики с кофе, банки с фисташками и телевизор с традиционным футболом. Им было хорошо. «Если Партия велит, они так и неделю пробастуют» – подумал я.
Часть 6
А эти мажоры на «Кон-Тики»…
Мы приезжали в марину, поодиночке и группами. Мы оставили за спиной дела, офисы и тысячи миль морозной синевы стратосферы. Мы сменили клевер и вереск Лондона, полынь Техаса, магнолии и смог Бангалора на кипарисово-пряный воздух Греции. Наши часы показывали какое угодно время, но это было уже неважно. Подготовка к отплытию захватила нас целиком.
Перед отплытием каждому находится дело. Коки проводят время в магазинах, в попытках разобраться, чем загадочное «неро» отличается от не менее загадочной «раки». Казначей заполняет бумаги в пластиково-реечном «офисе» чартерной компании, и сердце его разрывается между страховым залогом и возможным ущербом. Будущие матросы вытаскивают шмотки из чемоданов (а ведь говорили им, берите сумки!) и уже выучили шикарное греческое слово на букву «М», которым, похоже, обозначается здесь любой вид деятельности. Покорный ваш слуга идёт принимать яхту.
Представитель чартерной компании обрадовался мне как родному брату и объявил, что лодочка наша уже вымыта, вычищена и ждёт у второго пирса. Оставив вещи в офисе и взяв только документы, я пошел (а хотелось бы побежать!) искать её. Уже конец сезона, но яхты всё еще стоят у пирса вплотную, касаясь друг друга бортами. От обилия звуков и запахов кружится голова. На яхтах работают люди. Вот эти, белокожие и неловкие – идут в чартер, эти, загорелые и охрипшие – возвращаются.
Где же, всё-таки, наша яхта? Неужели я её пропустил? Попробуем еще раз. Катамаран… не наш… узкий длинный полугоночник… какая-то драная лайба… мотояхта… – что-то не видно нашей лодочки. Постой-постой, неужели… Нет, не может быть!
Увы, зрение не обманывало меня. На корме лайбы, полустёршееся, но различимое, виднелось гордое имя владельца (он все свои яхты называл по-скромному, в честь себя, снабжая только порядковым номером). И за это убожество мы платили??? Оказавшийся рядом шкипер тоже в недоумении. Он знал и господина судовладельца, и его нежелание вкладываться в ремонт, но то, что мы видели, по его мнению, было уже чересчур. Тут же был отловлен и привлечён представитель чартерной компании, но он только развёл руками: все лодки в разгоне, заменить нечем. Буква договора выполнена, все судовые части в порядке.
Что оставалось делать? В присутствии достопочтенного г-на Судовладельца принялись составлять акт, не спеша обползая лодочку от носа до кормы и аккуратно отмечая всё, что на ней было потёрто, поломано и отвинчено. На пятьдесят седьмом замеченном дефекте он зарычал, проклял всё, схватил ящик с инструментами и с грохотом низринулся в салон чинить неполадки. Я тем временем продолжил осмотр, громко зачитывая новые записи и слыша в ответ из салона бряканье ключей и рычание судовладельца.