Он взял снимок Ребане и положил перед собой. Кивнул:
– Записывай. «Рост – высокий. Телосложение – худое. Плечи – покатые. Волосы – светлые. Лицо – вытянутое. Лоб – высокий. Брови – прямые, низкие. Глаза – светлые. Нос – средний, прямой. Рот – прямой. Губы – тонкие. Верхняя губа – четкая». Вот это и есть словесный портрет.
Зотов внимательно рассмотрел снимок эсэсовца, потом перечитал свои записи и озадаченно покачал головой:
– По такому портрету в жизнь никого не узнаешь.
– По словесному портрету людей не узнают, а идентифицируют. По совокупности признаков.
– Врубился. Совокупность признаков – это уже поисковый критерий. Годится. Скажите, Константин Дмитриевич, сколько может быть этих номерных дел?
– Много, Олег. Много.
– Надо же. Веселые были времена.
– Да, скучать тогда не давали. Но есть возможность сузить сектор поисков. Ищите среди заключенных, поступивших с сентября пятьдесят первого года.
– С сентября пятьдесят первого? – удивился Зотов. – Но в сентябре пятьдесят первого года наш фигурант переместился в пространство, так сказать, виртуальное.
– Куда бы он ни переместился, его нужно найти.
– Так‑так‑так. Ишь ты. Найдем, Константин Дмитриевич. Я займусь этим сам.
– Об этом я и хотел тебя попросить.
– Попросить?
– Ну да.
– А приказать?
– Мне нужно, чтобы ты это сделал. А не доложил, что сделано все возможное. Есть разница?
– Есть, – признал Зотов.
– И еще, – добавил Голубков. – Эту работу нужно сделать очень быстро. Как можно быстрей. Пока наших людей пускают в спецхран.
– А что, могут закрыть доступ?
– Могут.
– Ясно. Все ясно, – покивал Зотов. – Надо же. А кто‑то из великих сказал: «Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым». Даже помню кто. Карл Маркс. Который написал «Капитал».
– Он пошутил, – буркнул Голубков. – Человечество никогда не расстается со своим прошлым.
Зотов ушел. Голубков вызвал помощника и приказал отправить ксерокопию завещания эсэсовца в научно‑технический отдел с заданием восстановить замазанный текст. Но основные надежды он все‑таки возлагал на изыскания подполковника Зотова и на его ребят в архивах Лубянки. Обязательство Альфонса Ребане о сотрудничестве с НКВД не могло исчезнуть, если оно было. А оно, судя по всему, было. И его нужно найти.
Голубков убрал архивные документы в сейф и поднялся из‑за стола. Но прежде чем выйти из кабинета, набрал номер мобильного телефона Пастухова.
Он знал, что первый вопрос, который задаст ему начальник Управления, будет:
– Дозвонился?
И тогда Голубков сможет повторить фразу, которую слышал сегодня весь вечер:
– Абонент недоступен.
Почему‑то Голубков был уверен, что эту фразу услышит он и сейчас.
Эту фразу он и услышал.
Но генерал‑лейтенант Нифонтов не спросил ни о чем. Он сделал знак Голубкову подойти к его письменному столу и показал на экран компьютера:
– Только что поступило.
Голубков прочитал:
«Наш источник в штаб‑квартире НАТО в Брюсселе сообщает: благодаря утечке информации из Генштаба РФ здесь стало известно, что общевойсковые учения российских вооруженных сил „Запад‑99“, ранее запланированные на середину июля с.г., переносятся на вторую половину марта. Эксперты Военного комитета НАТО высказывают предположение, что изменения в сроках проведения учений могут быть связаны с какой‑то крупномасштабной военно‑политической акцией России в Прибалтике».