В 1940 году Альфонс Ребане, являясь агентом гитлеровского абвера, перешел на подпольное положение, имея задание организовать сопротивление советской власти в Эстонской Советской Социалистической Республике. С помощью своей любовницы и сообщницы Агнии Штейн он завербовал вас и приказал войти в доверие к вашему отцу и к другим руководящим работникам НКВД. За это он пообещал вам часть недвижимости, которую приобрел накануне войны. Выполняя его приказ, вы выдали гестапо таллинских подпольщиков, не пощадив при этом даже своего отца, известного эстонского революционера Феликса Мюйра. Опасаясь, что ваша гнусная роль в этом будет выявлена оставшимися в Таллине подпольщиками, вы инсценировали свой побег и переход через линию фронта. Во время прохождения службы в Красной Армии в качестве командира заградотряда вы безжалостно расстреливали из пулеметов бойцов и командиров Красной Армии под тем предлогом, что они хотят отступить. В марте 1945 года, зная, что конец войны неизбежен и опасаясь, что ваше предательство будет обнаружено, вы сделали попытку перебежать к немцам с тем, чтобы в дальнейшем остаться на Западе, но не смогли этого сделать, так как были ранены в спину неизвестным красноармейцем, понявшим ваши намерения. Только из‑за сложной обстановки на фронте вам удалось избежать разоблачения и укрыться в госпитале. После излечения и возвращения в Таллин вы продолжили свою подрывную деятельность. Вам предлагается рассказать о ней самому.
ОТВЕТ. Я не могу поверить, что можно так истолковать факты. Я ни в чем не виноват.
* * *
Приговор Особого совещания был объявлен осужденному Мюйру в марте 1949 года. Через пятьдесят лет, в марте 1999 года, начальник оперативного отдела Управления по планированию специальных мероприятий генерал‑майор Константин Дмитриевич Голубков откинулся к высокой спинке офисного кресла, крепко потер глаза, растер сухими ладонями лицо и подумал, что очень плохо, к сожалению, поставлено преподавание истории в российских школах и в высших учебных заведениях. И это неправильно. Потому что ничто не может дать россиянину такого мощного заряда социального оптимизма, как знание истории своей родины. А без социального оптимизма невозможно построение демократического общества, основанного на принципах социальной справедливости, уважения прав человека и равенства всех перед законом, чтоб вы сдохли.
Ксерокопия архивного дела была четкой, но текст оригинала от полувекового лежания в хранилище выцвел, почерк секретарей следчасти МГБ тоже не отличался особой разборчивостью, приходилось все время напрягать зрение.