– Они выкинули что‑то похожее на большой черный мешок для мусора... – Голос молодого карабинера дрожал. Слышно было, как он пытается проглотить подступивший к горлу комок. Он знал, что это не мешок для мусора, но он очень хотел, чтобы это был именно мешок.
– Выходите из машины и расставьте вокруг предупредительные знаки. Затем оставайтесь на обочине. – Включив сигнализацию, Лоренцини свернул вправо, съехал как можно дальше на обочину и остановился.
Обернувшись, они заметили, как черный мешок, повернувшись, замер и, покачиваясь, медленно встал посередине трассы на четвереньки.
– Смотрите! Там, слева!
– Давай треугольник! Сейчас нам только аварии не хватало! – Молодой карабинер побежал через дорогу с красным предупредительным треугольником. Выскочив из машины, инспектор и Лоренцини махали девушке руками.
– Оставайся на месте! – закричал Лоренцини. – Невероятно, кажется, она совсем не пострадала. Она встает на ноги... – Он шагнул на дорогу и крикнул: – Не двигайся!
Должно быть, ее одежда была черной или очень темной. Они видели только ее лицо, маленькое и бледное. Девушка покачнулась и шагнула к ним навстречу.
– Нет! Лоренцини, беги туда! Останови ее! О нет, нет...
Лоренцини кинулся через дорогу и тут же остановился. Справа его осветили фары стремительно приближавшейся машины, слева, пронзительно завывая, подъезжала другая машина с вращающимся синим прожектором.
Силуэт Лоренцини с поднятыми вверх руками вырисовывался в ярком свете фар приближавшейся на огромной скорости машины справа. Инспектор не сводил глаз с лица девушки. Он молил Бога, чтобы она оглянулась и посмотрела на приближавшуюся машину, но он знал, что она этого не сделает, она контужена. Инспектор понял, что сейчас случится. Девушка пошатнулась в его сторону, инспектор смог разглядеть ее лицо, она совсем еще девочка. Она что‑то говорила, но приближающаяся слева сирена заглушила ее голос. За секунду до того, как подлетевшая справа машина сбила ее, она встретилась с инспектором взглядом, протянула в его сторону руку и улыбнулась.
Девочка взлетела в воздух словно кукла в боевике, затем плюхнулась на дорогу. Пронзительно взвизгнули тормоза, с громким хрустом машина проехала по ее телу и остановилась.
После любой катастрофы наступает момент, который кажется бесконечным, момент, когда мир вокруг тебя замирает, затаив дыхание. От оглушительного удара мир разламывается на части, одни погибают в разверзшейся пучине, другие должны смириться с этим. Но сначала наступает жуткая пауза. Затем, если это автомобильная авария, невыносимая тишина наполняется криками, призывами к действию, стонами боли, паническими воплями. Распахиваются настежь окна, собирается толпа зевак, приезжают по вызову врачи, полицейские, пожарные. Раздается шум, который и должен раздаваться в подобных ситуациях, вой сирен, визг тормозов, громыхание носилок, спускаемых из задних дверей автомобилей «скорой помощи»... Потом снова наступает тишина, теперь уже наполненная праздным интересом, когда грузят в машины погибших или раненых. Затем все начинает происходить еще медленнее, и зрелище становится более скучным: начинают записывать цифры, снимать мерки. Все очевидцы, кроме совсем уж неутомимых, отправляются обратно, кто домой, кто на работу, продолжать прерванные разговоры. Равнодушные автомобилисты, проезжавшие мимо и не знавшие о случившемся, спешат втиснуться в медленно продвигающийся поток машин, раздраженно жмут на сигнал, не понимая, отчего возникла такая досадная задержка. Последняя сцена совсем скучная и длится совсем недолго. Рабочие раскидывают песок или размывают мыльной водой кровяные подтеки, буксируют разбитые автомобили, и движение транспорта возвращается в свое нормальное русло. Произошедшее стало историей, жизнь продолжается дальше.
Ночное шоссе – это пустынное, безлюдное место. Ничейная земля, подумал инспектор.