Я бросилась во двор и услышала звук сработавшего следующего перехода, похожий на стрекотание сверчков в сумерках. Пройдя сквозь него, я увидела на месте росшего у нас во дворе клена с багряного цвета листьями огромную ель. У подножия ее ствола лежала ярко-желтая пуговица, издающая звук на частоте Главного Мира.
Монти тоже оставлял за собой свой хлебный мякиш.
Однажды, когда мне было пять лет, я заблудилась. Родители были на работе, Адди практиковалась в игре на фортепьяно. Выскользнув из дома, я нашла незнакомое отражение нашего заднего двора, где увидела стоящие в ряд разнообразные качели и прочие радости, которые так нравятся детям. Там было все – и карусели, и турники, и горка, по которой можно было плавно скатываться вниз. Учитывая, что у нас во дворе имелась только тарзанка, которую папа сделал сам и которой мы с Адди пользовались по очереди, я забыла обо всем и потеряла счет времени. В итоге то, что начиналось как увлекательное приключение, едва не превратилось в трагедию. Я не смогла найти ни тот переход, через который проникла в параллельный мир, ни другие.
К счастью, в один прекрасный момент появился Монти, вертевший в пальцах пуговицу. Он подхватил меня на руки и сказал, что любит меня больше всех и я самая умная девочка на свете. Даже тогда я уже устала слышать бесконечные похвалы, расточаемые всеми в адрес Адди. До сих пор, вспоминая тот момент, я чувствовала радость и тепло в груди. Дед протянул мне пуговицу, издающую звук на частоте Главного Мира, и объяснил, что если я буду оставлять за собой след из хлебного мякиша, он всегда найдет меня, а уж вместе мы обязательно отыщем дорогу домой.
Теперь мне обычно не хотелось, чтобы меня кто-нибудь нашел. Однако, Путешествуя, я оставляла за собой дорожку из бумажных звездочек – просто по привычке. И пожалуй, еще в память о том, как нам с дедом когда-то бывало весело вместе.
Пройдя через еще один портал, я увидела Монти – он ждал меня, опираясь спиной о почтовый ящик, сделанный в виде огромной металлической рыбы.
– Ты меня напугал! – сердито воскликнула я.
– Не стоило пугаться, – произнес дед, вынимая из кармана маленькую серебряную пуговку. – Мне просто захотелось немного размять ноги.
– Нам надо возвращаться, или мама меня убьет.
– Сегодня такой хороший день, Дэланси. Прогуляйся со мной.
Монти бросил пуговицу на землю и, что-то тихонько напевая себе под нос, зашагал прочь. Вдалеке я могла без труда разглядеть хорошо знакомую мне с детства водонапорную башню. Однако мы с Монти находились среди современных городских особняков, построенных в стиле эпохи Тюдоров. Их крыши имели крутые скаты, а балконы были украшены деревянными вставками.
Обычно быстро усваиваешь, что не стоит переживать из-за того, что мир вокруг меняется. Путешественники должны были не определять, какой из отраженных миров лучше – их дело было решать, какие из них представляют собой угрозу Главному Миру. К сожалению, безвкусица в архитектуре опасной не считалась.
Я догнала Монти и взяла его за руку:
– Дед, сегодня вечером меня вызывают на Совет.
– Вон что. Ну, времени у нас достаточно. – Внезапно Монти резко остановился. – Ты чувствуешь это?
Может, временами ему и изменял рассудок, а слух он утратил уже давно, но осязанию Монти мог позавидовать любой. Я вытянула вперед руку и постаралась сосредоточиться. Вскоре я ощутила вибрацию, производимую переходом, который без Монти наверняка прозевала бы.
Снова и снова земля под нашими ногами видоизменялась, превращаясь то в асфальтовый тротуар, то в цементную дорожку, то в протоптанную в траве тропинку, то в жидкую, липкую грязь. Это означало, что мы совершаем большие прыжки из одного параллельного мира в другой. В каждом из них Монти, лукаво улыбаясь, бросал на землю пуговицу. Вскоре мы оказались очень далеко от исходной точки нашего Путешествия, в мирах, которые сами являлись всего лишь эхом других отраженных миров.
Во время подобных прогулок мне нравилось ощущать, какой гигантской, поистине бескрайней была Мультивселенная. Я искренне надеялась, что когда-нибудь стану Путешествовать не только в отражениях хорошо знакомого мне мира, но и других стран и континентов. Если существовало столь огромное, практически нескончаемое разнообразие на площади в несколько квадратных миль, то каково изучать миры, возникшие как отражения Рима, Индии или Антарктики?
Я замедлила шаг. Сколько параллельных реальностей я уничтожила, случайно разделив одну из них? Какому количеству вариантов не дала возникнуть?
– Тебе ведь приходилось разделять миры и проводить их зачистку, да? – обратилась я к Монти. – Ну, когда ты еще был Членом Совета?
– Я тогда был молодой и глупый. Вижу, тебя беспокоит то, что случилось.
– Я постоянно думаю о них, – сказала я, имея в виду людей, которые из-за меня исчезли, будто их никогда не существовало. – А тебя такие вещи не беспокоили?
Монти внимательно осмотрел потрескавшийся тротуар под ногами и ответил:
– Это до сих пор меня беспокоит. И так и должно быть.
– Но ведь они всего лишь эхо – все так говорят.
– Не все. – Помрачневшее лицо Монти вдруг прояснилось. – Ну а теперь выбирай, куда мы отправимся дальше.
– Пойдем домой? – предложила я и посмотрела на часы.
Элиот уже скоро должен был за мной зайти. Если бы я перехватила его на полдороге, мы с ним могли бы отправиться на Совет вместе. В этом случае мне не пришлось бы ехать в машине с родителями, выслушивая бог знает какие упреки. Перепрыгнуть в Главный Мир мы с Монти могли прямо из того места, где находились, но нам все равно пришлось бы возвращаться из центра города к нашему дому, так что времени было в обрез.
– Уже? Нам было так весело, – недовольно сказал Монти и упрямо выпятил подбородок. – Давай сделаем еще один переход.
– Хорошо, но только один, а потом пойдем обратно.
Мы пронеслись сквозь портал, и я с неудовольствием принялась осматриваться.
Отраженный мир, в который мы на этот раз попали, явно переживал упадок. Двери каждого третьего магазина были заколочены листами фанеры, изрисованными граффити, водосточная канава замусорена обертками от еды, сигаретными окурками и обрывками газет. Если бы мы были дома, то находились бы прямо на пороге заведения, где продавали фруктовые соки.
– Ты не голодна? – лукаво улыбнулся Монти.
Мы оба посмотрели на женщину в балахоне с изображением Снупи на груди, которая замешкалась на перекрестке, собираясь перейти дорогу, а затем все же решила подождать разрешающего знака светофора. Перед нами прямо из воздуха возник портал. Загорелся зеленый сигнал для пешеходов, и в ту же секунду «Форд»-седан, грубо нарушая правила, пронесся через перекресток. К этому времени мы с Монти были уже внутри перехода. Я почувствовала, как по моей спине поползли мурашки. Смогла ли женщина, оставшаяся по другую сторону портала, перейти на другую сторону улицы невредимой? Вернее, эхо женщины, поправила я себя.
В общем, принятое ею решение дало нам возможность быстро попасть в другой параллельный мир.
– Ну, а теперь давай-ка споем «Ловкие пальцы», – предложил Монти.
Это была еще одна детская песенка, которую мы с ним часто пели во время Путешествий и которая, похоже, отпечаталась в моем сознании навсегда.
Держась за рукав Монти, я осторожно перебралась из перехода в следующий мир, отчетливо слыша нужную частоту, словно радиосигнал, прорывающийся сквозь помехи. Затем глубоко вздохнула и ощутила разлитый в воздухе сладкий запах. На противоположной стороне улицы располагалась пекарня с розовой электрической вывеской, в витрине которой были выставлены сладости.
– Пончики! – воскликнул Монти и радостно потер руки. – Только матери не говори. Иначе она будет ругаться, что я перебил аппетит перед обедом.