Пару ампул геологу все же удалось разбить и вывести из их содержимого полноценную закуску.
12-й день сезона Дзинчже, Фобос
На следующий день утром Клим был вырван из рабочего состояния отвратительной сиреной внутренней тревоги. Звук резанул по ушам, одновременно вспыхнули сразу все экраны в комнате, а рабочая панель терминала оранжево вспыхнула.
– Всему персоналу станции надеть скафандры! – нежно проговорила система. – Критические сдвиги поверхности!
«Началось! – обмер Клим. – Но ведь мы рассчитали точку бурения, автоматы вовсю трудятся…» Заученными движениями он активировал сборку спасательного скафандра и через несколько секунд был уже полностью экипирован. Воздух со щелчком потек сквозь клапаны, панель над глазами выдала диагностические параметры – все было в норме. На ходу Клим подключился к внутренней связи и тотчас едва не оглох от шквала команд:
– Всем немедленно собраться в операторской! – нервно кричал Канетти. – Доложить о состоянии личной защиты!
– Что ты вопишь, Марсино? – поморщился геолог.
– Все в порядке, – недовольно встрял Ноэль. – Что за кавардак?
– Я готов! – испуганно доложил Чжанг. – Системы жизнеобеспечения в норме, пока не вижу никакой угрозы…
Но Канетти не стал углубляться в детали, не видя сотрудников. Им пришлось лично прибыть в кабинет менеджера. Сейчас все приборные панели вместо мирного помаргивания индикаторами излучали тревожный оранжевый свет, а прямо посреди объемной голограммы Фобоса зияла черная трещина. Один из ее концов всего километра не дотянул до станции, уткнувшись в новую шахту.
– Авария, – коротко сказал Марсино, глянув на Клима. – Разрушен склад с резервным оборудованием в старой шахте, прервано питание пневматической пушки…
– Великий Будда! – Чжанг, как всегда, переживал больше всех. – Теперь порода будет скапливаться в штреке, так? Но ведь придется остановить выработку.
– Уже остановили. Всё, слушаем команды: Ноэль отвечает за координацию связи с Марсом и обеспечивает аппаратную поддержку ремонта. Чжанг, ты восстанавливаешь подачу энергии к новой шахте, которую мы вчера заложили – и быстро! Это самый критический участок, нужно как можно быстрее возобновить работу пушки, чтобы не дать обвалиться орбите. Клим и я работаем непосредственно в штреке, завариваем трещины в коммуникациях и заменяем разбитые части бура. Держите сервисные программы. – Марсино раздал всем диски с электронными экспертами, без которых не выходит на объект ни один ремонтник. – Вопросы?..
– Это так серьезно? – мрачно высказался Ноэль после паузы. – Фобос может развалиться в любой момент?
– Чепуха, всего лишь какая-то мелкая трещина. – Горняк бодрился, однако его слова вряд ли кого-то могли обмануть. Но паниковать в такой ситуации было бы намного хуже. За такой срыв потом, при благополучном исходе аварии, запросто выгонят из менеджеров. – Да, всем надеть блоки полной физиологической поддержки и дополнительные аккумуляторы.
За этим добром пришлось двигать на склад, в каютах таких экзотических навесок не держали.
Все молчали, но судя по физиономиям коллег, Клим подозревал – думают они примерно то же, что и он сам. «Челнок вызван или нет? Успеют подобрать на пути к Марсу, если Фобос лопнет?» Мысли были гадкими, отвлекающими от поломок и их устранения. И особенно одна: «Что там теперь с сеткой Хартмана?»
– Клим, – обратился Канетти по личному каналу связи. – Я сейчас вылетаю к шахте, а ты погляди на свои картинки… Как их там? В общем, надо узнать, изменилось что-нибудь в диаграмме напряжений или нет. Там мы копаем шахту, Хаос ее забери? Может, вся схема изменилась так сильно… Ты понял?
– Верно, – кивнул геолог. – Отличная идея, босс.
Сетка представляла собой нечто совсем не похожее на ту картинку, что красовалась на терминале Клима еще вчера. Сгусток изолиний передвинулся на противоположную от новой шахты сторону Фобоса, оставшись таким же плотным. «Все, хватит уже так рисковать, – сумрачно подумал геолог. – Чем дальше, тем опаснее тут находиться… Если сейчас пронесет, точно осяду на Марсе».
14-й день сезона Дзинчже, Фобос
Следующие двое суток прошли для него в непрерывном сражении с буровым оборудованием. Канетти командовал монтажом на новом месте, а Клим обеспечивал спасение тех агрегатов, что еще функционировали, из прежних выработок. Из офиса «Азефа» пришла команда консервировать все оборудование, прямо незадействованное в добыче руды.
Фобос, как будто выдохшийся после вспышки активности, замер и словно готовил втихомолку новый удар с неожиданной стороны. Клим, под влиянием безумных идей Габо, уже готов был заподозрить в этом каменном монстре скрытый, слепой разум. Но здравая сетка Хартмана и шахта, пробуренная в нужной точке (ведь это она стабилизировала спутник), пока удерживали его от суеверий.
– Мне будет не хватать наших смен, – неожиданно признался ему Ноэль во время передышки на «обед». Картинка с физиономией археолога, впавшего в сентиментальность, плавала в шлеме Клима перед его левым глазом. Правый в это время отслеживал возню монтажных автоматов, отковыривающих коммуникации от стен шахты. – Знаешь, этого вида на Марс с высоты… Гнусная планета, хотя сверху выглядит симпатично. Неудивительно, что древние марсиане ее покинули.
– «Азеф» дал понять, что сворачивает добычу урана?
– Похоже на то… Иначе зачем бы ты торчал в старой шахте?
Геолог заметил, что один из автоматов запутался лапой в клубке волноводов, и в досаде набрал на мягкой клавиатуре, наклеенной на манжету скафандра, блокирующий сигнал. Вся эта рухлядь, что веками скапливалась на спутнике, недостойна даже перевода на санитарную орбиту. Куда проще оставить ее на месте.
Наверху расплылось неровное световое пятно – Фобос вышел под Солнце, подставив ему изъеденный кратерами бок. Плавленые до матовой гладкости, местами пробитые стяжками стены шахты тускло блеснули, ловя далекие солнечные блики.
Тут подала сигнал пиролитическая насадка, которую пришлось нацепить под скафандр вместо обычных трусов, и Клима окутало облако серого порошка. Материальный итог его двухсуточной жизни вне станции рассеялся по дну шахты, чтобы медленно прилепиться к камню и стать неотличимым от космической пыли.
15-й день сезона Дзинчже, Фобос
Только восемнадцатого марта авральные выходы в космос наконец прекратились. Аппарат дробления и магнитной сепарации руды усердно поглощал энергию, перекидывал отходы в пушку, а диоксид урана – под пресс. Мелкие роботы-курьеры таскали таблетки топлива на склад базы, а пневматическая пушка бесшумно выплевывала отходы производства в сторону Марса – одним словом, процесс стабилизировался. Сетка Хартмана замерла, едва шевеля крайними усиками изолиний.
То есть выдалось время для того, чтобы заняться показаниями «секретного» датчика.
От обилия информации, накопившейся за время авральных работ, у Клима случился короткий ступор. Но он сумел отфильтровать все лишнее – известные породы, геоформы, синклинали и прочий неинтересный хлам. Прокатившаяся по региону встряска серьезно перепутала все прежние наработки Клима, многое пришлось идентифицировать заново. Но к утру двадцатого марта он и экспертная программа справились. На обширной объемной схеме клочка Фобоса осталось три странных предмета, не похожих ни на что естественное.
«Неужели я что-то нашел?» – в волнении подумал Клим и вскочил с кресла перед терминалом, отцепив зажим. Комната поплыла и закрутилась вокруг него. По марсианскому времени была уже поздняя ночь, но спать не хотелось. «Сюда бы старика Ляо», – вспомнился ему антиквар в черном, знаток древних аппаратов.