И у Даны в руках одно‑единственное свидетельство, чтобы доказать, кто является убийцей.
В стеклянном окошечке забрала Уильяма Уэллеса отражалось ярко‑синее пламя на конце паяльника. Художник аккуратно сшивал металлические пластины, выполняя работу с тщательной точностью хирурга, превращающего рану в тонкий белый шов. На потолке крутились вентиляторы. В печи горело пламя. Когда пластина была прилажена, Уильям повернул ручку, прекращая доступ газа в паяльник. Пламя пыхнуло и погасло. Художник поднял забрало, затем снял его с головы и вытер рукавом вспотевшее лицо. Отступив на несколько шагов, он осмотрел изделие, замечая, как всегда, по преимуществу недостатки и изъяны. Но все же он знал, что работа окончена. Больше времени на нее у Уэллеса не было.
Он положил на деревянный стол паяльник и снял рукавицы. Фрейд устроился в углу, голова его покоилась между передними лапами. Леонардо свернулся клубком на одеялах. Уэллес наклонился, приоткрыл дверцу печи и бросил туда два полена.
– Прятаться не имеет смысла, – произнес он негромко.
Из темноты дверного проема в комнату шагнул светловолосый мужчина. Пламя очага отражалось оранжево‑красными бликами в его глазах, пробегало тенями по его лицу. Фрейд не шевелился.
– Мы ждали вас. – Уэллес потянулся за стоявшим на печке чайником.
– Меня ждали? – Губы незнакомца искривились в усмешке.
– Да. – Уэллес налил воды в чайник, поставил его на заднюю конфорку и поднял глаза на мужчину. – Кого‑то вроде вас.
Мужчина огляделся:
– В таком случае почему же вы так не готовы?
Уэллес прошаркал к полке за заваркой.