Нельзя прикасаться… оставить как есть… полиция снимет отпечатки пальцев…
Он вдруг опомнился. Видимо, он несколько секунд пребывал в забытьи, придерживая рукой открытую дверцу.
Опираясь о косяк двери, он посмотрел в сторону окна.
Стыдно? Что за рабская привязанность к условностям! Подумать только – одновременно забыли свои имена, на руках странные знаки, у нее раскалывается голова, а ей, видите ли, стыдно!
Вновь посмотрев на нее, он сказал как можно мягче:
– Вероятно, у нас обоих амнезия.
– Амнезия?
– Да. Похмелье тут явно ни при чем. Хуже того, у нас на руках какие‑то странные надписи. Что ты обо всем этом думаешь? Мы не в том положении, чтобы стыдиться и отказываться от чьей‑либо помощи.
Говоря это, он чувствовал, что, несмотря ни на что, старается уверить себя – стоит повнимательней разобраться в сложившихся обстоятельствах, и все образуется. Поэтому не надо шуметь, привлекать чужое любопытство. Для начала найти способ унять головную боль.
Но не исходит ли он сам безотчетно из того, что было бы «неприлично», поддавшись страху, просить помощи на стороне? В сущности, они думают одинаково.